— У вас есть на него ответ? — в очередной раз взяв всё своё волнение под контроль, спрашиваю.

— У меня нет на него ответа: ни в одном из свитков нет схожих событий. Никогда ещё тело Бога не исчезало от потери души, — отвечает мудрец.

Прикрываю глаза, следя за своим дыханием.

— Почему я ощущаю, что вы скрываете от меня нечто важное? — спрашиваю, спустя некоторое время.

— Не скрываю. Я могу сделать предположение, но не стану им делиться сейчас… потому что это знание не принесёт вам облегчения, госпожа Инь Юэ, — произносит Летописец.

— Вы хотите сказать, что, даже если тело Тао исчезло при каких-то странных обстоятельствах… он не сможет воскреснуть? — спрашиваю без эмоций.

— Позвольте мне на этом закончить наш разговор, госпожа Инь Юэ, — звучит неожиданный ответ.

— Вы знали об этом, когда создавали вместе с ним этот дикий план по самоубийству? — цежу, медленно открывая глаза.

— Госпожа Инь Юэ, этот старик не в силах идти против судьбы. Но если вы думаете, что наследного принца можно было отговорить от его затеи, то вы плохо его знаете.

— Я в курсе, что он был страшно твердолобым — переубедить его было просто невозможно. Но, если вы знали о его изъяне, то…

— Лучше всех о своём изъяне знал сам принц Тао. Потому он и решился на этот отчаянный ход. Но, если говорить о причинах и следствиях, то торопливость наследника была связанна именно с вами, госпожа Инь Юэ. Это вас он хотел быть достоин. И ради вас спешил избавиться от алой девы, с присутствием которой мирился более трёх ста лет. Принц Тао был мне дорог, — голос старца в этот момент звучит одновременно надломлено и твёрдо, — и мне искренне жаль, что у него было так мало времени.

— Прошу прощения, — выдавливаю из себя, закрывая лицо ладонью, — и… не поймите неправильно, но я счастлива, что в его жизни был кто-то, на кого он всегда мог положиться.

Некоторое время мы оба молчим, погрузившись в свои мысли и грустные воспоминания, а затем Летописец до странного устало произносит:

— Всё предрешено, госпожа Инь Юэ. Порой я утешаю себя этим.

— До этой мудрости мне ещё очень далеко, — отзываюсь негромко.

— Владыка взывает ко мне, поэтому я вынужден оставить вас…

Киваю воздуху, хотя понимаю, что меня никто не увидит — мудрец уже вернулся к своим обязанностям.

— Я отправляюсь в Небесный Дворец, — подхожу к Синь Шэню, следившему за тренировкой моих учеников; затем перевожу взгляд на Чжу Цин, в этот момент лежавшую на земле и тяжело дышавшую…

Хорошо её вымотали мои проказники! А ведь далеко не все из них — Высшие Боги.

Даже интересно, кто стоял против неё…

— Ты идёшь со мной, — произношу бесстрастно.

— Что? — изумленно отзывается Богиня, мгновенно поднимаясь на ноги.

— У тебя не так много времени. Не успеешь переодеться — пойдёшь в чём есть, — бросаю ей через плечо, и Чжу Цин мгновенно срывается с места.

— Продолжаем тренировку! — командует Синь Шэнь, затем отводит меня в сторону, — Я тоже приглашён туда, но планировал игнорировать все события, связанные с наследием правящей семьи.

— Меня попросил присутствовать сам Летописец. Я не могу отказать… — отвечаю, следя за боем Хэ Чжаня и Бию, — Вы там движения оттачиваете или в брачную ночь играете?

— Тётя!! — щёки Бию мгновенно становятся пунцовыми.

— Я не увидела ни одной серьёзной атаки. Хочешь, чтобы Синь Шэнь лично показал Хэ Чжаню эти приёмы? — уточняю, указав на её дядюшку изящным жестом.

— Я с удовольствием: давно руки чешутся, — скалится лис.

— Дядя!! — топает ножкой всегда спокойная Бию, на секунду став слишком похожей на свою младшую — Юби, — Я сама ему всё покажу!!

— Ну, так показывай, — хмыкает гэгэ.

Некоторое время следим за тем, как старшая племянница лиса разделывает красавца Хэ Чжаня под орех.

— Давно бы так. А то всё акуратничает, — замечаю негромко, — я ведь её этой технике не просто так обучила: она идеально подходит Бию. И идеально метит во все слабые стороны Хэ Чжаня.

— Меня эти голубки давно раздражают. Жаль, что ты была несерьёзна, — щурится лис.

— Гэгэ, твои старшенькие — в том самом возрасте. Их уже не уберечь от любви, — фыркаю, глядя на него.

— Они слабые, как младенцы. Не о любви им сейчас нужно думать, а о том, как суметь защитить себя — случись что, — качает головой Синь Шэнь, — Нас обучали иначе. Ты помнишь?..

— Конечно, помню. Тогда за лень и отсутствие навыков можно было титула наследника лишиться! Даже если ты — единственный ребёнок в семье.

— Особенно, когда ты — единственный ребёнок в семье, — поправляет Синь Шэнь, взглянув на меня с мягкой улыбкой на губах, — ты даешь им много свободы, потому что сама была её лишена в их возрасте.

— Нас учили БЫТЬ Высшими Богами. И нас не жалели. Поэтому мы добились таких высот, и поэтому равных нам нет в бессмертном царстве. Однако, эта наука давно канула в небытие… нынешние боги — не чета прежним.

— Мы вырастим новое поколение, и оно наведет свой порядок, — взглянув на учеников, уверенно произносит лис.

— Ничего в этом мире не происходит просто так… — протягиваю, спустя некоторое время, впервые глубоко задумавшись над своим предназначением… и всеми теми событиями, что происходили в последнее время в моей жизни.

— Сразу видно — кое-кто попал под влияние мудреца, — хмыкает гэгэ.

— Он скорбит по Тао. Никогда не слышала, чтобы этот старец был привязан к кому-то… — поджимаю губы, отталкивая от себя все лишние мысли.

— Наследному принцу повезло, что на его стороне был столь мудрый и столь древний Бог, — замечает Синь Шэнь, затем знаком показывает Юби, чтобы та перестала следить за нами, а занялась своим противником.

И, пока племянница вновь погружается в процесс тренировки, — или делает вид, продолжая косить на нас глазом, — лис берёт меня под руку и отводит от тренировочной площадки.

— Зачем ты берёшь с собой Чжу Цин? Вести её в Небесный Дворец — это то же самое, что махать красной тряпкой перед быком, — произносит он.

— Цянькон не так опасен, как разъяренный бык, — отзываюсь спокойно.

— Он — союзник алой девы. А той была нужна реликвия племени цветов, — напоминает Синь Шэнь.

— Именно поэтому я и беру её с собой. Я хочу посмотреть, каким будет его следующий шаг… — с предвкушением протягиваю.

— Ты играешь с огнём, — качает головой лис.

— Нет. Я играю с алой девой. Кажется, мои алые ленты были созданы для того, чтобы избавиться от неё раз и навсегда, — не скрывая холода в голосе, произношу.