какой стати ей верить в то, что он не может пойти на новые преступления?

Но… Темный Двор тоже не образец добропорядочности. Они устраивали всевозможный беспредел. Лучше не спешить с выводами. Пайр, при его обаянии, непринужденных манерах и доброте к жителям мятежных деревень, отвечал за торговлю всеми видами наркотиков, прикрывшись личиной Шута. Не только в короле Дестине уживались две личности.

Не думай о чертовом Пайре. И почему только мысли снова и снова возвращаются к нему?

Тэмпест натянула капюшон плаща на уши, чтобы укрыть их от холода. Из него вылетел клочок бумаги, и девушка инстинктивно схватила его. Интрига.

Она вгляделась в похожие на паутину буквы, изо всех сил пытаясь в темноте разобрать, что там нацарапано.

Губы вытянулись в узкую полоску, а глаза превратились в щелочки.

Ее, черт возьми, вызывают.

«Требуется ваше присутствие, – говорилось в послании. – Идите к задней стене приюта».

Ублюдок. Подзывать ее к себе, как собачонку. Шуту она не служила. Бумага в кулаке смялась. Тэмпа посмотрела в сторону казарм. Как легко было бы проигнорировать его и лечь спать. Девушка вздохнула. Легко, но неразумно. Есть долг, который необходимо выполнить, и люди, которых нужно защитить.

– Подумать только, он действительно придет в столицу, – пробормотала она, недоверчиво качая головой.

Его гордость не знала границ. Видит Дотэ, сегодня ей не хватит терпения разбираться с его выходками. В любом случае новая миссия предполагала, что завтра она отправится в лес, чтобы «внедриться» в их ряды. Можно было бы начать прямо сейчас, но сперва она заставит его понервничать.

Тэмпа ухмыльнулась.

– Пусть подождет, – проворчала она.

Он ей не король. Она спрыгнула со стены и направилась к баракам, и в этот момент ее схватили сзади и закрыли ладонью рот. Девушка выдернула кинжалы из ножен на запястьях.

– Не советую тебе этого делать, – прорычал на ухо низкий голос, и она нанесла удар нападавшему.

Дикарь ловко отбил клинки и набросил ей на голову грубый полотняный мешок. Она зарычала, извиваясь, пытаясь бороться с ним, и…

Затылок пронзила боль. А затем все исчезло.

Глава четвертая

Тэмпест

Тэмпест очнулась, только когда с головы сняли мешок. Свет сотни свечей на мгновение ошеломил ее, и перед глазами заплясали звезды. Девушка вздрогнула и схватилась за затылок. Кем бы ни был стукнувший ее по голове дьявол, он пожалеет об этом. Она нахмурилась и несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к свету.

– С тобой всегда так много хлопот, – произнес до боли знакомый голос. Шут усмехнулся, и этот низкий звук словно ласково коснулся ее кожи, заставив мурашки пробежать по рукам. Он стоял перед зеркалом в позолоченной раме, размером от пола до потолка, и приводил в порядок свою одежду. Больше же ему заняться нечем.

Губы девушки скривились в отвращении.

– Я не твоя подчиненная, которую можно вызывать, когда вздумается, – пробормотала Тэмпест. – Что тебе нужно?

Он фыркнул.

– Подчиненные послушны, а ты, моя дорогая… – он посмотрел на нее через плечо. – Ты удручающе непослушна.

Она проигнорировала его комментарий и оглядела комнату. Если ее можно было так назвать. Они находились в пещере, украшенной даже роскошнее, чем покои короля Дестина. Брови взметнулись вверх, стоило изучить помещение подробнее. Повсюду вокруг висели большие, богатые шпалеры. Шикарный темно-синий ковер покрывал половину каменного пола под ногами Тэмпест. В углу, наполовину скрытая тенями, стояла огромная кровать с балдахином и плотно задернутыми тяжелыми занавесками.

Тэмпа отвела взгляд от этого ужаса. Не обязательно заострять на ней внимание.

По всей комнате стояли канделябры искусной резьбы, а в них, подобно гордым стражам, – свечи. Их огоньки мерцали мягкими голубыми, зелеными и пурпурными оттенками среди привычного оранжевого и желтого. Все вокруг, очевидно, стоило больших денег. Какие преступления оплатили такую роскошь?

Она провела носком ботинка по ковру, любуясь насыщенным цветом. Тасерийская шерсть. Ее невозможно импортировать. Брови девушки в изумлении изогнулись. Как, черт возьми, ему удалось достать этот ковер? Тэмпест вскинула голову и взглянула в зеркало.

Пайр изучал ее отражение. На его губах играла фирменная улыбка, обнажающая один заостренный клык. Он поправил воротник золотистого шелкового халата.

– Нравится вид?

Она впилась взглядом в тщеславное создание, желая, чтобы он вспыхнул пламенем. На это нет времени. У нее болела голова, и, судя по стуку в висках, скоро ее накроет мигрень.

– Ты не ответил на мой вопрос. Что тебе нужно? Зачем устраивать спектакль, чтобы заманить меня сюда? Я не могу прибегать по одному твоему зову, Пайр. Я не собака.

– Разве?

Его слова разозлили ее. Пальцы девушки сомкнулись на кинжале, висевшем на поясе, и прежде чем она осознала, что делает, лезвие уже вылетело из руки. Пайр дернулся, когда оружие врезалось в его безвкусное зеркало и по стеклу прошла большая уродливая трещина, разломившая его отражение надвое. Может быть, теперь он дважды подумает перед тем, как вырубать ее и оставлять при этом с оружием.

Девушка ухмыльнулась, почувствовав холодную сталь лезвия, прижавшегося к горлу. Она знала, что они не одни – Тэмпест удалось распознать защитника Шута. Рука схватила ее за косу и дернула прежде, чем противник больно схватил за правое запястье и завел его за спину. Она поморщилась, но выдавила из себя уродливую улыбку. Одно очко в ее пользу, ноль в пользу негодяя, глазеющего на нее из разбитого зеркала.

Удивление Шута сменилось кривой улыбкой. Он немного отступил и наклонился ближе к зеркалу, продолжая рассматривать себя, словно ничего необычного не произошло.

– Отпусти ее, Брайн, – небрежно сказал он. – Наша подруга Гончая не представляет для меня угрозы.

– Не будь так уверен, – пробормотала Тэмпест. Теперь она ощутила, что способна на убийство. Он пробудил в ней это чувство.

– Как скажешь, – ответил он. – Она не представляет угрозы… пока.

Пока. Слово доставило ей некоторое удовлетворение. Необходимо, чтобы Шут знал, что она может быть опасна.

Вслед за рычанием дыхание, вырывающиеся с низким свистом, обожгло затылок Тэмпест. Она вздрогнула, несмотря на всю решимость не выказывать слабости.

Брайн выругался себе под нос, прежде чем выпрямиться.

– Она могла убить тебя, если бы не промахнулась.

Услышав это, Тэмпест расхохоталась и неосознанно дернулась в хватке Брайна. В ответ ногти на его руке начали превращаться в до чертиков опасные волчьи когти. Заморозь меня, зима, какие же они жуткие.

Он зарычал ей в ухо.

– Что смешного, псина?

– О, ничего, – ответила Тэмпест, придя в себя. – Просто… Ты правда думаешь, что я промахнулась?

Она поймала взгляд Пайра.