Глаза Зефиры потемнели, а уголок рта язвительно приподнялсяв дьявольской ухмылке.

— Не будь такой ханжой, Медея. В конце концов, ты всегдахотела встретиться со своим отцом. С Днем Рождения, малышка. Прости, чтовоссоединение будет столь коротким. Но поверь мне, это не большая потеря.

Страйкер пошатнулся под тяжестью новостей. Он отвлекся от поединка,взглянув на свою дочь и ее испуганное выражение, отмечая в чертах ее лица едваразличимые отличия от черт ее матери. Эта оплошность дорого обошлась ему:Зефира вонзила кинжал прямо ему в грудь, совсем рядом с его даймонской меткой…Еще одним миллиметром выше, и он бы обратился в пыль.

Как оказалось, это адски больно.

— Стой! — вскрикнула Медея, подбегая к матери и оттаскиваяее назад.

Страйкер выругался, накрыв рану ладонью, и, вопреки боли,почувствовал возбуждение.

Зефира оттолкнула Медею прочь, снова приближаясь к нему. Онподнял меч, готовый сражаться. Медея снова бросилась между ними и оттесниламать.

— Он действительно мой отец?

Зефира метнула в него меч. Страйкер быстро увернулся, успевпочувствовать тепло лезвия, едва коснувшегося его щеки, прежде чем тот вонзилсяв стену позади него.

Взбешенный, он направился к ней.

Медея повернулась к нему со столь исключительным«юриановским» выражением лица, что полностью ошеломило его.

Юриан. Его бесценное дитя. Единственный сын, значивший длянего все. И в этот момент он осознал, что Зефира не солгала.

Медея была его дочерью.

Реальность произошедшего обрушилась на него и почтипоставила на колени. У него была дочь, и она была жива…

Медея нервно сглотнула, изучая его.

— Ты Страйкериус? Сын Аполлона?

Страйкер кивнул.

Она бросилась к нему, но мать схватила ее за руку ипритянула, заставляя остановиться.

— Не смей обнимать его. Только не после того, как он бросилнас, обрекая на смерть.

— Никогда! — прорычал он. — Это ты солгала мне, сказав, чтопотеряла ребенка.

— Потому что не хотела привязывать тебя к себе. Я хотела,чтобы ты остался, потому что любишь меня. Но, сама по себе, я была недостаточнохороша для тебя, разве не так? Ты приполз на коленях к своему отцу, и для чего?Чтобы он мог проклясть каждого, имеющего хоть каплю крови аполлитов в своихвенах? Я говорила тебе, что твоему отцу плевать на тебя. Тебе следовалоприслушаться ко мне.

Она была права, но это не оправдывало ее лжи. Каждаячастичка ее предательства была так же велика, как и предательство отца.

— Ты вышвырнула меня.

Она закатила глаза.

— Ты всегда был таким тупицей.

Кессар рассмеялся вслух.

— Наконец хоть кто-то со мной согласен.

Страйкер свирепо взглянул на демона, о чьем присутствиисовершенно забыл.

— Почему ты еще здесь?

— Ценность этого зрелища неизмерима. Никогда не виделмужчину, получившего такую взбучку всего лишь от женщины.

Он едва закончил говорить, как Медея выбросила руку вперед.Нечто черное вылетело из ее руки. Страйкер понял что это лишь после того, каконо захлестнулось вокруг горла Кессара, повалив того на пол.

Асфиксен. Оно напоминало бола[7],но было гораздо меньше и намного смертоноснее.

Размашистым шагом воина Медея подошла к демону. Она схватилаодин из черных шаров размером с мячик для гольфа и подтянула демона поближе ксебе, пока он, хватая воздух ртом, пытался ослабить проволоку, душившую его.

— Никогда недооценивай женщин, демон. В этом мире правим мы.

Страйкер почувствовал, как холодок пробежал вниз попозвоночнику. Она была Юрианом…

Только женщиной.

Он не мог гордиться сильнее.

Оттолкнув Кессара назад, она изящным рывком по дугевысвободила проволоку.

— В следующий раз думай, прежде чем потерять голову.

Глаза Кессара пылали яростью.

— Крошка, ты и я станцуем вновь. Как-нибудь в ближайшеевремя.

Она спрятала асфиксен обратно в рукав.

— Я принесу музыку.

Кессар исчез.

С довольной улыбкой Медея повернулась к ним.

Страйкер скрыл то, как его это позабавило.

— Знаешь, он самый опасный из своего рода.

— Он — ничто по сравнению с ней, — гордо заявила Зефира. —Ты не можешь даже представить, какими силами обладает Медея. Не то, чтобы этобыло важно для тебя…

Прежде чем Страйкер смог открыть рот, чтобы ответить, онаударила его головой. На мгновение он увидел звезды, прежде чем тьма поглотилаего.

Опускаясь на колени на землю перед Страйкером, Зефиравытащила кинжал из ботинка, намереваясь убить его. Но когда она уже собираласьвонзить его, Медея поймала ее запястье.

— Что ты делаешь?

Ее решительный взгляд встретился со взглядом матери.

— Он мой отец. Могу я хотя бы поговорить с ним, прежде чемты убьешь его?

Зефира фыркнула.

— Твой отец — засранец, милая. Спроси любого, с кем он спал.Ты ничего не упустила, и если ты не позволишь мне убить его сейчас, потом тебепридется сделать это самой.

— Тогда позволь мне сделать это позже. Я хочу провести с нимхотя бы пять минут.

Зефира вырвала свою руку из хватки Медеи.

— Не будь смешной. Артемида хочет его смерти. Если бы неона, нас бы здесь не было. Твой папаша, — она подчеркнула это слово, — бросилнас.

— Знаю. Ты говорила мне это столько раз, что это навсегдаотпечаталось в моей голове. Но он — еще и часть меня. Я хотела бы закрыть этудискуссию.

— Тебе действительно необходимо перестать смотреть Опру[8]. Тыприносишь смерть, девочка. Веди себя соответствующе.

Одним быстрым изящным движением Медея выкрутила кинжал из ееруки и приставила к горлу Зефиры.

— Ты права, мам. Встань и отойди. Я беру его под охрану.

Зефира гордо улыбнулась. А потом обезоружила дочь.

— Просто помни, милая, хотя ты можешь повелевать демонами,ты не можешь управлять им. — Она склонила голову вниз, чувствуя, как ее глазаиз даймонских становятся ярко-оранжевыми.

Страйкер пришел в себя от сильной боли, пульсирующей вголове. Мгновение он не мог вспомнить, что послужило причинной появления этойболи. Но, открыв глаза, он обнаружил себя прикованным цепью к стене, и всестало ясно.