Даша села в кресло и от скуки начала осматриваться. Еще одно кресло, большое зашторенное окно и книжный шкаф, конечно же, заполненный исключительно профессиональной литературой. На самом заметном месте, на полке, сразу бросающейся в глаза, стояли книги, написанные самим хозяином кабинета.

— А вот и я, — в кабинет вошел Филипп Викторович и потряс папкой, как бы объясняя причину своей задержки. — Как ваше настроение?

— Хорошо.

— Ну и прекрасно, — супервизор улыбнулся, сел в свое кресло и надел очки. — Начнем?

— Да, — Даша тяжело вздохнула и обратила внимание на удивленный взгляд Филиппа Викторовича. Это ее немного смутило, и она сбилась с мысли.

— Я слушаю, — супервизор покачал в руке папку и постучал себя по подбородку указательным пальцем левой руки.

— Что мы имеем? Полная семья, двое детей. Лиза и, собственно, Костя. Ребенок, по утверждению родителей, стал вести себя странно. Утверждает, что он контр-адмирал карательного корпуса «Ишимура». При этом периодически ведет себя соответственно придуманному образу. Особенно стоит обратить внимание, что в его роль включено множество деталей, заимствованных из фантастики или видеоигр. Некоторые же элементы придуманы им самим, причем весьма детально. В первую очередь стоит упомянуть устав карательного корпуса, согласно которому любой, посмевший поднять руку на офицера корпуса, должен быть немедленно подвергнут пыткам и расстрелян. Иногда ведет себя отстраненно. Например, оказавшись под давлением, становится по стойке «смирно» и не реагирует на воздействие. Реже проявляет агрессию. Например, дал пощечину сестре, разбил нос сверстнику, спорящему с ним о тактике игры в снежки.

Удивительно собран и внимателен для своего возраста. Логичная, я бы даже сказала, недетская речь. Как ни странно, разбирается в электронике. На моих глазах собрал из игрушек что-то вроде радиостанции.

Главная гипотеза — диссоциативное расстройство личности в результате травмы.

Некоторое время оба психотерапевта молчали, потом Филипп Викторович понял, что рассказ закончен, и спросил:

— Какой у вас запрос на супервизию?

— Я сомневаюсь… — Даша нахмурилась, задумалась о чем-то и закончила: — Сомневаюсь в диагнозе. Есть очень странные и нетипичные моменты.

— А если конкретно?

— Его речь и познания в электронике…

— Подождите, — откровенно удивился супервизор. — То есть вы колеблетесь не между диссоциативным расстройством и шизофренией, признаки которой тут есть, а не можете решить, есть ли нарушения как таковые?

— Нет, я… Просто… — Даша помассировала виски. — Нет, конечно.

— Почему вы сейчас так смутились? Что произошло? — внимательно глядя на Дашу, поинтересовался Филипп Викторович.

Девушка какое-то время молчала, глядя в одну точку, потом призналась:

— Я боюсь, что если всерьез скажу о том, что я ему верю, то мне самой можно будет ставить диагноз.

— А вы ему верите?

— Нет, нельзя сказать, что я верю. Меня просто смущают некоторые моменты. Он на моих глазах собрал радиостанцию и… кажется, даже связался с кем-то.

— Интересно, — хмыкнул супервизор. — Вам кажется, или он связался?

— Не уверена.

— А вы что-нибудь понимаете в радиоэлектронике? Вы можете быть уверены, что он действительно собрал радиостанцию, а не просто играл? Накрутил плат и проводов, предполагая, что это радио?

— Нет, — покачала головой Даша. — Конечно, нет.

— Хорошо. Вы сказали, что у него совсем недетская речь. Что это значит? — поинтересовался Филипп Викторович.

— Он использует термины, которых не знают обычные пятилетние дети. Он свободно строит довольно сложные предложения. Юмор, кстати, тоже недетский.

— Я понял. Давайте запомним эту странность и перейдем к другим вопросам. Позже вернемся к речи.

— Хорошо, — кивнула Даша, отметив в себе некоторое раздражение манерой речи супервизора.

Филипп Викторович полистал расшифровки сессий и постучал пальцем по какому-то ему одному видимому месту.

— Откуда возникло слово «Костик»?

— Я так написала? — вопрос вырвался сам.

— Именно.

— Контрперенос?

— Вполне вероятно, — кивнул Филипп Викторович, листая расшифровки. — Меня смущает скудная информация по семье.

— К сожалению, не было предварительного собеседования. Родители буквально впихнули мне ребенка. Как будто надеялись, что я его быстренько поправлю, и все будет хорошо. В итоге пришлось уже потом дособирать данные, и я могла что-то не записать. Работать пришлось сходу.

Филипп Викторович неодобрительно покачал головой.

— Родители заинтересованы в прогрессе?

— Пока не могу сказать точно. Возможно, сложившаяся ситуация — это главное, что сохраняет семью в целости. Необходимость сплотиться вокруг проблемного ребенка.

— Как всегда, — кивнул супервизор. — Система и хочет меняться, и не хочет. А что за травмирующее событие привело к расстройству?

— Я предполагаю, что брокколи.

— Боже, опять брокколи. Почему этот жуткий овощ не запретить законодательно?

Даша не сразу поняла, что Филипп Викторович пошутил.

— Я, конечно, имею ввиду интерпретацию резкой смены питания, — пояснила девушка. — Для Марины, мамы Кости, любой специалист — авторитет.

— Да, я обратил внимание, — Филипп Викторович снова ткнул пальцем в распечатку и прочел: — «Саша, не перебивай доктора!».

— Да, именно. Костя раньше много болел, и, по словам мамы, ей порекомендовали исключить из рациона ребенка, а лучше всей семьи, некоторые продукты и добавить как можно больше овощей.

— Что было воспринято как насилие. На фоне всего остального насилия. Плюс, наверняка на этой же почве произошел конфликт родителей.

— Да.

— Хорошо, это говорит скорее в пользу диссоциативного расстройства, чем шизофрении.

Даша явно почувствовала, что это был просто реверанс в ее сторону. Мол, не такой уж она безнадежный специалист. Филипп Викторович вдруг оторвался от бумаг и посмотрел на нее:

— Я не вижу главного. Ярко выраженной второй личности. Костя ведет себя стабильно и довольно последовательно. У него наблюдаются устойчивые бредовые идеи, которые можно назвать культурно неадекватными. Что напрямую отсылает нас к шизофрении по МКБ. Плюс кататоническое поведение.

— Ну, вторая личность может спать довольно долго, вы же знаете.

— Конечно, но это не значит, что мы можем исключить шизофрению. Да и в его возрасте…

— Послушайте, если я не заметила вторую личность… — перебила Даша, но супервизор ее прервал:

— Почему вы его защищаете?

Девушка осеклась. Неуверенно повела рукой, будто это должно было что-то объяснить.

— Я его не защищаю, просто…

— Дарья, это не ваш ребенок, он нуждается не в защите, а в работе грамотного специалиста. Обратите, кстати, внимание, что тип семейной атмосферы характерен для развития шизоидного типа личности.

— Да, конечно.

Филипп Викторович внимательно смотрел на Дашу. Она смотрела в потолок, опасаясь, что подступившие слезы все-таки потекут.

— Как ваш супервизор, я настоятельно рекомендую проработать это с вашим психотерапевтом. Мы не будем сейчас заострять внимание на произошедшем.

Даша молча кивнула. Филипп Викторович задумался, потом продолжил.

— Вернемся к радиостанции. Вам показалось, что ему ответили, так? — Даша снова кивнула. — Ему наверняка тоже. Это конкордантный контрперенос. Понимаете, что это может значить?

— Возможно, у него слуховые галлюцинации. Но это не точно.

Филипп Викторович