посмотрел на Дашу, пытаясь понять, не шутит ли она.

— Я, честно говоря, не могу понять, что это за Бог-Император? Вскользь упоминается религиозная мать Александра… Это какая-нибудь умершая бабушка, прабабушка, которой условно поклоняются?

— В семье, конечно, очень сильная женская линия, я бы даже сказала, что она подавляет все мужское, но в данном случае речь о персонаже книг и компьютерных игр.

— И что это за персонаж?

— Повелитель людей, правящий миром с помощью бесчисленных армий. Ему приносят жертвы, он пьет кровь, поедает плоть и вечно находится между жизнью и смертью. Не жив, но и не мертв.

— Ну кто бы сомневался, — хмыкнул Филипп Викторович. — Каждому времени свои герои.

Какое-то время супервизор вчитывался в расшифровки. Даша уже чувствовала себя лучше, хотя раздражение не пропало.

— У него деперсонализация? — покачал головой Филипп Викторович.

— Возможно. В любом случае он стыдится своего тела.

— Что тоже плюс к версии о шизофрении. Да где же я это видел? — супервизор быстро пробегал глазами по строкам. — Вот! Он сказал, что ему необходимо интегрироваться в общество. Возможно, это интеллектуализация, весьма свойственная шизоидному типу личности. Но даже если это не так, выглядит как вечный поиск баланса между желанием быть одному и поиском признания в социуме. Понимаете?

— Да, в ту же копилку, — признала Даша.

— Помимо этого обратите внимание на его обостренное чувство правды. Искренность восприятии происходящего — еще один плюс.

Даша молча кивнула, не желая говорить вслух то, чего от нее добивался супервизор.

— Опять-таки, исключительная прямолинейность в общении с сестрой, — продолжал набрасывать аргументы Филипп Викторович. — Ну что же, теперь давайте поговорим о вашей работе, — Филипп Викторович снял очки и откинулся в кресле. — Стоит признать, что вы необъективны. Вы становитесь на сторону ребенка и пытаетесь его защитить. Нет, не спорьте. Мы оба были в этом кабинете десять минут назад, когда вы едва не расплакались. Да, есть некоторые признаки диссоциативного расстройства, но некоторые — это не все. Этого недостаточно для постановки диагноза, а вот признаки шизофрении — это важно. Костю должен обследовать психиатр.

— Диагноз шизофрения можно поставить половине всех людей на земле! — всплеснула руками Даша.

— Что это было? — удивленно приподнял брови Филипп Викторович.

— Злость!

— И почему вы злитесь?

— Вы все прекрасно понимаете! — отмахнулась девушка. — Если психиатр поставит шизофрению, то лечение будет медикаментозным. Но если окажется, что диагноз ошибочен, это трагедия. Если дело все-таки в диссоциативном расстройстве, вызванным травмой насилия, то лекарства тоже будут восприняты как насилие! Мальчик перестанет доверять даже мне. Его будут лечить таблетками, только усиливая расстройство.

— Дарья. А обратную ситуацию вы не рассматривали? Вы будете лечить расстройство, а у него шизофрения. Неужели вы до сих пор не видите, насколько вы эмоционально вовлечены? Это просто… непрофессионально! Вы не зеленая первокурсница, в конце-то концов!

Даша снова уставилась в потолок и нехотя кивнула. Действительно стоило признать, что она сама не заметила, как втянулась в историю Сато.

— Вы заигрались, Дарья, — немного снисходительным тоном заметил Филипп Викторович. — Иногда такое случается.

— Да, наверное.

— Хотите, я по расшифровке покажу, где именно вы начали защищать Костю?

— Нет, я уже понимаю.

— Ну и отлично! Что же, а теперь мы можем вернуться к вопросу о недетской речи мальчика. Вот сейчас, когда вы видите, насколько были необъективны, скажите мне, могу ли я полагаться на ваше мнение? Или же вам показалось, что мальчик особенный, а дальше вы додумали сами?

Даша некоторое время прислушивалась к своим ощущениям, потом ответила:

— Что-то я могла воспринять неадекватно. Но не настолько. Хотя сейчас я вспоминаю буквально хрестоматийные случаи шизофрении с ранним развитием речи.

— Именно, — Филипп Викторович даже палец к небу поднял. — А еще вы забыли спросить у родителей, кто научил ребенка читать.

Даша молча кивнула, понимая, к чему клонит супервизор.

— А как быть с юмором? Мало того, что это в принципе очень зрелая защита, так еще и шутка о латентном гомосексуализме…

— Не знаю, — пожал плечами супервизор. — Из того материала, что вы мне предоставили, я выжал все, что можно. Все остальное будет домыслами. Обратите внимание и на сами расшифровки. Тут масса пробелов. Вы действуете избирательно, замечая то, что укладывается в вашу теорию. Понимаю, что не сознательно, но тем не менее.

Даша тяжело вздохнула.

— Значит, нужна диагностика у психиатра, чтобы исключить либо подтвердить признаки шизофрении. Я знаю хорошего специ…

— Нет-нет, — перебил супервизор. — Вы же понимаете, что я не могу допустить, чтобы это был ваш специалист? Будем честны, на данный момент вы несколько… дискредитированы. Я же знаю, что у вас есть возможность повлиять на решение знакомого вам человека. Я вовсе не утверждаю, что вы так поступите, я не хочу оскорбить вас какими-то подозрениями, но как ваш супервизор я должен исключить саму возможность такого развития событий. Я дам вам направление к человеку, в объективности которого не сомневаюсь.

Даша снова кивнула, желая поскорее уйти из кабинета.

— Спасибо.

— Дарья… — вздохнул Филипп Викторович. — Я знаю вас очень, очень давно. Вы прекрасный специалист, не сомневайтесь. Такое иногда случается. Но! Помните, что главное — это пациент, а не наша с вами профессиональная гордость.

Глава VII

Сато медленно присел на одной ноге, попытался так же медленно встать, но увы, сил не хватило. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за стул.

Не выдержав такой фамильярности, стул пошатнулся, и гора шмоток, которую сестра растила на нем, кажется, с самого рождения, рассыпалась.

Сато хотел было поднять вещи с пола, чтобы уложить обратно, но его взгляд наткнулся на нижнее белье, и он передумал.

— Костя, ну ты чего тут сидишь? — в комнату заглянул Саша, зацепился глазами за беспорядок, но никак его не прокомментировал. — Пойдем за стол, бабушка по тебе соскучилась.

Сато вздохнул, приготовился к новым испытаниям на прочность и кивнул. Бабушка так бабушка. Бывали случаи и пострашнее. На Цетаганде, например, в девяносто шестом.

Сато неторопливо вышел в коридор, посмотрел направо. У входной двери расположилась целая батарея обуви. Эта бабушка не иначе как со свитой передвигается. Он заглянул в ванную, тщательно вымыл руки, умылся и в очередной раз вскарабкался на табуретку, чтобы рассмотреть себя в зеркало. Без изменений.

Сато собрался и пошел в гостиную. Естественно, все присутствующие, сидящие за длинным составным столом, тут же уставились на него.

— Ты мой сладкий! — раскинула руки полная пожилая женщина, сидящая во главе стола. Потом вдруг постучала себя по щеке указательным пальцем с перстнем: — Поцелуй бабулю!

Марина и Саша тревожно переглянулись. Сато не двигался с места, глядя пока еще не