– Я не могу поверить, что ты все-таки прилетишь! Жаль, что ты пропустила все самое интересное. Я приглашала тебя во время Гавайского карнавала – ты, помнится, отказалась по причине ремонта квартиры. Фестиваль национальной культуры закончился всего пару недель назад. Вот незадача! – Судя по голосу, Моника была непритворно расстроенной. – Слава богу, скоро начнется театральный фестиваль. Может быть, ради него ты все-таки задержишься на Оаху, и тогда…

– Моника, перестань. Ты же знаешь, я не большая любительница развлечений. В конце концов, главное для меня – твоя семья. Кстати говоря, я и твоего мужа никогда не видела.

– Как это не видела?! – воскликнула Моника с преувеличенным удивлением.

Она намеренно никогда не посылала фотографий мужа подругам. Мало ли что? Энрике – красивый и состоятельный мужчина. Не каждая женщина перед таким устоит. Моника не то чтобы ревновала Энрике к каждому столбу, но к каждой женщине уж точно!

– Ты, видимо, не нашла ни одной подходящей фотографии, – сказала Джулия, знавшая Монику как облупленную. – Такую, где бы он получился достаточным уродом для того, чтобы на него не взглянула ни одна уважающая себя женщина.

– Не говори глупостей! – вспылила Моника. – Неужели ты считаешь, что я буду ревновать Энрике, если женщине понравился его фотоснимок?

– Я думаю, что нам пора прощаться, иначе твой ненаглядный Энрике получит огромный счет за телефонные переговоры.

Моника рассмеялась.

– Энрике может позволить себе такую болтливую жну. Особенно после того, как он увез меня из родного города, оторвав от близких и друзей. Так что теперь пусть расплачивается.

– Моника, не изображай жертву. Насколько я помню, ты с детства рвалась куда угодно, лишь бы подальше от дома. Я еще удивляюсь, что ты оказалась всего лишь на Гавайях, а не в африканских джунглях.

Моника снова рассмеялась.

– Я знала, что не прогадаю. Оаху – райский уголок, конечно, при наличии определенных денежных средств.

– А с чем-чем, а с этим у тебя проблем нет, – подхватила Джулия.

– Разве в достатке есть что-нибудь плохое? Энрике честно заработал деньги. Он вкалывает как проклятый, работает чуть ли не сутки напролет.

Энрике Контарес, насколько помнила Джулия из рассказов подруги, занимался бизнесом чуть ли не с семнадцати лет. Его семья была не из богатых, поэтому юноше пришлось пробиваться самому. Уже через несколько лет Энрике сколотил небольшой капитал, который позволил ему выйти на международный рынок по торговле гавайским кофе. Он заключил ряд выгодных сделок с калифорнийскими бизнесменами, приумножив свой капитал, и установил с ними тесное сотрудничество.

Кстати, именно в один из своих деловых визитов в Калифорнию Энрике и познакомился с Моникой.

Миловидная шатенка работала секретарем в крупной торговой компании, с которой Энрике планировал заключить долгосрочное соглашение. Они полюбили друг друга с первого взгляда, и уже через полгода Моника паковала чемоданы, навсегда покидая родной дом.

Многие знакомые отговаривали ее, предупреждая, что Гавайские острова далеко не сказочное королевство, где круглый год светит солнце и цветут апельсины. Конечно, жаркое солнце, зажигательные танцы, бескрайние кофейные плантации, рощи кокосовых деревьев, лазурные воды океана и белый песок покоряли туристов с первой минуты. Однако стоило пройтись по жилым кварталам, как моментально становилось понятно, насколько отличается уровень жизни простых гавайцев от комфорта обитателей Лос-Анджелеса. Старые дома рушились буквально на глазах, вынуждая сотни жителей срочно подыскивать другое жилье. О ветхих рыбацких лачугах и говорить не приходилось.

Окунувшись в кипящую гавайскую жизнь, Моника уже не желала возвращаться к серым рабочим будням в пыльном американском офисе. Даже если там был персональный компьютер и кондиционер.

Да и о чем может здраво рассуждать влюбленная женщина? За Энрике Моника отправилась бы и на край света.

– Джулия, я все равно очень рада, что наконец-то увижу тебя! Во сколько ты прилетаешь?

– Думаю, что в десять тридцать утра я уже буду на месте, – ответила Джулия.

– Мне завтра с утра надо отвезти Флор и Катарину на детский праздник. В любом случае тебя встретит Энрике. Я дам ему твою фотографию, так что уверена, он тебя не пропустит. Потом он отвезет тебя в наш дом, где я все приготовлю к твоему приезду.

– Моника, только не вздумай суетиться! – довольно строго сказала Джулия, зная о страсти подруги все усложнять в попытке предугадать малейшее желание гостя. – Я не стану возражать, даже если ты уложишь меня спать на террасе в гамаке, а вместо обеда вручишь кусок черствого хлеба.

– Зато это не устроит меня. Я же сказала, что мечтаю о том, чтобы ты полюбила Гавайи так же, как люблю их я. Для благой цели не жалко никаких средств!

– Особенно если средства принадлежат мужу, – пошутила Джулия.

– Значит, договорились, – продолжила Моника, проигнорировав выпад Джулии. – До сих пор не могу поверить, что завтра увижу тебя.

– А я до сих пор не могу поверить, что ты наконец-то решила прекратить этот получасовой разговор.

– Ну если тебе уже так надоело со мной общаться… – Моника демонстративно вздохнула. – Тогда мне остается сказать тебе: до встречи.

– До встречи, дорогая. Я только сейчас начала осознавать, как сильно соскучилась по нашим вечерним посиделкам за чашкой крепкого чаю.

– И не говори! Вот уж завтра наговоримся вдоволь, чтоб языки болели неделю! – весело сказала Моника, в мгновение ока забыв о перенесенной обиде.

– Может быть, мне стоит еще раз подумать о поездке? – спросила Джулия, намекая, что подруга все-таки отговорила ее от путешествия.

– Даже и не думай. До скорой встречи. – Моника положила трубку, не дав Джулии возможности по-человечески попрощаться.

Ну и дела, подумала Джулия. Поездка на Гавайи обещает быть действительно незабываемой и бурной.

Джулия положила телефонную трубку. Интересно, что сейчас делает Пол и позвонит ли он ей до ее отъезда? В любом случае номер ее мобильного телефона он знает, так что если все-таки Пол примет окончательное решение, то обязательно объявится. Джулии отчаянно хотелось верить, что решение Пола будет принято в ее пользу. Она даже не желала думать, что с ней станет, если Пол останется с женой и она больше никогда его не увидит.

К одиннадцати часам вечера все вещи были собраны. Джулия не стала набирать с собой десяток чемоданов, но и одним – как бы ей того хотелось – ограничиться не удалось. Летние легкие платья, пара джинсов и несколько футболок занимали мало места, так что основной багаж составляли подарки для Флоранс и Катарины, которых Джулия уже заочно обожала. К сожалению, Джулия не знала точно, чем увлекаются дочери подруги, но предположила, что им, как и всем маленьким девочкам, понравятся яркие сумочки, расшитые разноцветными бусинками, и всевозможные заколки для волос. Также Джулия купила две самые большие куклы, какие только смогла отыскать в магазине игрушек. Правда, Моника ей говорила, что Энрике души не чает в своих черноглазых малютках, поэтому дарит им все игрушки, какие его принцессы только пожелают.