В Америке офицер полиции — прежде всего сотрудникправоохранительных органов, а уж затем женщина. В Европе, где тожезаконодательством гарантированы равные права, отношение к женщине все-такииное. И если в северных европейских странах на предложение Дронго могливзглянуть с удивлением, то в Италии его хорошо поняли. К тому же комиссарТеррачини не хотел рисковать своей лучшей сотрудницей. Поэтому он легкосогласился на план Дронго, заменив Луизу Фелачи молодым человеком, которыйтолько еще учился в школе полиции. Именно его тело теперь лежало на площади.Двадцатилетний мальчик, мечтавший стать полицейским и так весело согласившийсязаменить Луизу, стал новой жертвой маньяка. В этом никто не был виноват, кромесамого убийцы. Но Дронго казалось, что все работники полиции смотрят теперь нанего с укором, осуждая за смерть молодого человека.

Он наклонился к погибшему еще раз. Сомнений не оставалось:несчастный был мертв и ему уже невозможно было помочь. Только на таком близкомрасстоянии было заметно, что молодой человек не совсем та самая женщина,фотографии которой так охотно печатались в журналах несколько дней назад.Дронго поднял голову. На него смотрела Луиза. Ее глаза были полны слез, онапонимала, что молодой человек умер из-за нее.

— Ты ждал этого результата? — жестко повторилаона.

Можно было не отвечать, просто промолчать или вообще уйти. Втаких случаях лучше ничего не говорить, ибо любой ответ вызывает однозначногневную реакцию. Но Дронго поднялся и нашел в себе силы ответить:

— Мы не смогли все рассчитать. Он продумал всю операциюс точностью до секунды.

— А вы? — Она не просто расстроилась. Луиза была всмятении и ярости одновременно. С одной стороны, труп несчастного мальчика,который был моложе ее на целую вечность, а с другой — Дронго, сумевший настоятьна своем плане замены, подставив несчастного под удар убийцы.

— Ищите, — не мог успокоиться Модзони, —оцепите весь город. Оставьте посты у мостов. Пусть проверяют всех туристов,прибывших в город. Никого не выпускайте с площади. Остановить все гондолы, вселодки, все катера.

Он кричал, отдавая указания, и запоздало понимал, что убийцауже давно исчез с этой площади, как понимал и то, что два рванувшихся в разныестороны молодых человека были всего лишь отвлекающим маневром для его офицеров,чтобы сбить их с толку и дать возможность преступнику уйти незамеченным.

Дронго посмотрел Луизе в глаза.

— Мне говорили, — произнесла она,задыхаясь, — мне рассказывали, что у тебя была напарница, которая погиблаиз-за тебя. А теперь ты решил спасти меня столь недостойным способом. У этогомальчика не было опыта. Его должны были предупредить, чтобы он не подходил кчужим людям ближе чем на несколько метров. Вы обязаны были егопроинструктировать.

— Мы все ему сказали, — пояснил Дронго, — ирядом с ним был Маурицио…

— Которого вы тоже подставили! — крикнула Луиза,не слушая его объяснений.

Даббс попытался вступиться за Дронго.

— Что вы себе позволяете, офицер Фелачи? — строгоспросил он. — Неужели вы не понимаете, что мистер Дронго всего лишь хотелспасти вас…

— Помолчите, — попросил Дронго. Он не нуждался взащитниках. К тому же очень опасался, что Даббс не успокоится. Так и произошло.

— И насчет напарницы вы не правы, — продолжилтот, — она погибла, защищая его, а не потому, что он ее подставил. Скореенаоборот, все пытались подставить его, а она защитила…

— Не надо, — еще раз попросил Дронго, взявВирджила Даббса за руку. Он знал, чем закончит свою речь сотрудник ФБР.Чувствовал, как прозвучит его последняя фраза, и не хотел, чтобы эти слова былипроизнесены тут, рядом с убитым…

— И она погибла, — выдернул свою рукуДаббс, — погибла, чтобы спасти Дронго. Она его любила и была…

— Все, — прервал его Дронго, — это не имеетотношения к сегодняшнему убийству. Мы все виноваты. Погиб молодой курсант, а мыне смогли его защитить. Я лично в этом виноват, и мне нет никаких оправданий.Нужно просмотреть на камерах, кто к нему подходил. Нужно внимательно всепроверить.

Он намеренно говорил, обращаясь к Даббсу, чтобы не видетьЛуизы. Она слышала все, что сказал Даббс, хотя не отрываясь смотрела на Дронго.Затем повернулась и ушла, не сказав больше ни слова…

— Характер, — покачал головой Даббс, — вместотого, чтобы поблагодарить… Сейчас лежала бы здесь, и никто не мог бы ее спасти.

— Он все рассчитал, чтобы убить ее на наших глазах. Уэтого мерзавца был идеальный расчет, — выдохнул Дронго.

Он и Даббс, поднявшись по лестнице, вернулись в штаб. Вкомнате находились все три комиссара полиции: Модзони и его гости — Террачини иБрюлей. Все трое допрашивали молодого человека, пытаясь понять синхронностьдействий обоих беглецов. По приказу Модзони все улочки и мосты, прилегающие кплощади, были перекрыты. Проверяли всех пешеходов, не делая исключений ни длякого: ни для женщин, ни для мужчин. Останавливали даже подростков, дажесвященников и монахов. Четверых задержали. Но похожего на убийцу среди них неоказалось.

Дронго вошел в комнату и, усевшись в углу, стал мрачнонаблюдать за работой Модзони и Террачини. Даббс подсел к ним, его такжеинтересовала личность парня, убежавшего с места происшествия. А вот Брюлей,напротив, не проявив к нему никакого интереса, подошел к Дронго и, сев рядом сним, достал трубку. Они молчали, не глядя друг на друга.

— Это моя ошибка, — произнес наконец Дронго, когдаБрюлей раскурил трубку.

— Нет, — возразил тот, — это наша общаяошибка. Мы согласились с твоим планом и приняли решение все вместе. Никто немог даже предположить, что он способен на такой риск. Никто не мог об этом дажеподумать… В таких случаях преступники предпочитают вообще не появляться вгороде, на его месте девяносто девять из ста убийц вообще уехали бы из страны…

— Но он остался, — напомнил Дронго, невежливоперебив комиссара.

— Остался, — кивнул Дезире Брюлей, понимаясостояние своего молодого коллеги. — А значит, умеет все рассчитыватьлучше нас. Тебе так не кажется?

Дронго повернул голову и посмотрел на невозмутимого Брюлея.Затем снова отвернулся и произнес сквозь сжатые зубы:

— Я его найду. Найду и убью.

— Только не так громко, — попросил Брюлей. —Нас могут услышать наши итальянские коллеги. Им может не понравиться твоерешение.

— Вы шутите? — Дронго снова посмотрел накомиссара.

— А что мне делать, если ты сходишь с ума? Лучшеуспокойся и подумай, почему он так рискует? Почему позвонил тебе в Риме, почемупослал нам сообщение из Севильи, почему приехал в Венецию? Тебе не кажется, чтоон страдает легкой формой шизофрении?

— Если бы только легкой. Вы же видели, что он делает сженщинами. Или думаете, их опять двое? У него есть еще сообщники?