Двоюродная сестра? — ахнула Оля.

Вот именно!

А что твоя мама про нее сказала?

Ничего особенного… Я спросила маму, кто это такая, а онаговорит: моя двоюродная сестра. Тогда я спросила, почему она никогда у нас небывает, а мама пожала плечами: «Это старая история. Мы когда-то здоровопоссорились и с тех пор не встречаемся!»

Ну, я спрашиваю: из-за чего поссорились? А мама говорит, чтоона уже толком и не помнит — так давно это было. И все. Больше мне ничегоузнать не удалось, хотя нет, я еще знаю ее отчество и фамилию по первому мужу.Элеонора Сергеевна Свенсон.

Свенсон? Это что-то шведское?

Нет, датское. Ее первый муж был датчанин.

А второй?

Про второго мама не знает. Она только помнит, что Элеонора спервым мужем развелась. А есть ли второй — тоже неизвестно!

Хорошо, что по фамилии Свенсон ее надо искать в Москве, а нев Копенгагене! — обрадовалась Оля. — Это все равно, что в РоссииИванова или Петрова разыскивать! А в Москве Свенсонов не так уж, наверное,много!

Значит, мы будем ее разыскивать?

Конечно! А как же! Надо с ней поближе познакомиться,втереться в доверие, выяснить многое… — размышляла Оля, примерно ужепредставляя, как может действовать их сплоченная компания. — Но только,Инн, ты насчет ремонта не забыла?

Нет, вы пока его будете делать, я обращусь в справочную —постараюсь узнать адрес и телефон…

Молодчина! — одобрила ее Оля.

Мне твоя Даша очень понравилась, — сказала вдругИнна. — Она такая… настоящая!

Да! Еще какая! У них вообще все настоящие. Мне жуткоповезло!

А тебе кто из них нравится? Стае?

Нет, Круз!

Круз? Какой Круз?

Игорь Крузенштерн!

Ну и фамилия! Обалдеть!

Понимаешь, Инка, он такой красивый… И жутко храбрый… — Олярассказала подруге о том, как Игорь бросился ловить женщину, стрелявшую вПетьку, как поймал ее и как мужественно держался в дальнейшем.

Да, тебе сказочно повезло — найти такую компанию! —вздохнула Инна.

А Даша со Стасом тем временем ехали в аэропорт, провожатьродителей. Тетя Витя осталась дома.

— Терпеть не могу провожать! — сказала она. —Встречать обожаю, а провожать… Нет, я в своей жизни напровожалась. Езжайте безменя!

За рулем была подруга Александры Павловны — Надя, рядом снею сидел Кирилл Юрьевич, а Даша, мама и Стае сидели сзади. Собственно, тетеВите даже и сесть было бы негде.

Данчик, ты чего такая кислая? — шепнула мама. —Скажи, что тебе привезти?

Средиземное море! В бутылочке!

Зачем?

Понюхать… Хочется знать, как пахнет Средиземное море…

У Александры Павловны сжалось сердце. В словах дочери ейпослышались грусть и укор…

— Хорошо, я привезу, — серьезно сказалаона. — Но весной мы, возможно, съездим на Средиземное море… Есть у меняодна идея… Не хочу говорить заранее, но обещаю — в следующем году ты егопонюхаешь! Ты мне веришь?

Верю! — вздохнула Даша. А что ей еще оставалось?

Данчик, не смей грустить! — прошептала АлександраПавловна. — Ты ведь рада за меня, да?

Рада, — без особой уверенности проговорила Даша,которой сейчас больше всего хотелось заплакать.

Стае тоже сидел насупленный. Дашка о чем-то шепчется смамой, а отец на него даже внимания не обращает, весело треплется с Надей.

В аэропорту выяснилось, что регистрация на Париж уже началась,и буквально через четверть часа Александра Павловна и Кирилл Юрьевич, сияющие исчастливые, помахали на прощание и скрылись из глаз.

— Дай им бог! — растроганно сказала Надя. —Дай бог! Ну что, ребятки, поехали?

Всю обратную дорогу они молчали, Надя попыталась было ихразговорить, но у нее ничего не получилось. «Бедняги, — подумалаона. — Как им сейчас, должно быть, тоскливо…»

Довезя их до подъезда, она умчалась.

А хорошо, что дома тетя Витя… — подала голос Даша.

Да, хорошо… У меня никогда не было бабушки. А она…

Да, она такая добрая… Уютная…

Тетя Витя и в самом деле встретила их возгласом:

Вот хорошо, как раз ужин готов! Мойте руки — и на кухню.

Тетя Витечка, а что на ужин? — поинтересовался Стае.

Картофельная запеканка и яблочный пирог!

Это вкусно! — обрадовался Стае.

Для фигуры, конечно, не очень… — посетовала Даша. —Картошка, тесто…

Фигура? Какая у тебя фигура? Фигуру еще нажить надо! —возмутилась тетя Витя. — А ты пока еще просто тощая.

Я не тощая, я стройная!

Тощая, тощая, вон мослы торчат. Так что ешь, пожалуйста, ине возникай!

Ой, тетя Витя, — обрадовалась Даша. — Какая вывосприимчивая! Пообщались с нами месяц — и уже жаргон переняли.

Жаргон? Какой? — перепугалась тетя Витя. — Что жея сказала?

Не возникай! — засмеялся Стае.

Подумаешь! Это мои ученики еще лет двадцать назад говорили.

А они, наверное, вас любили? — сказала Даша.

Ну, кто любил, а кто и не очень. Школа, знаете ли, такоезаведение…

Хуже не бывает, — проворчала Даша. — И для детей,и для учителей. Только и делают, что достают друг друга. Терпеть не могу!

Не верьте ей, тетя Витя! У нас совсем неплохая школа. Иучителя есть отличные!

А вот вы послушайте, я вам одну историю расскажу, про своегоученика. Был у меня когда-то ученик в классе, Валя Пажитнов, хороший парнишка, способный,но терпеть не мог литературу. По точным наукам успевал, голова отличноработала, а писал безобразно, ошибка на ошибке. Я, помню, все стыдила его — ты,говорю, не бездарный! Ты просто ленишься читать, а от этого все беды! А он мнеотвечает: дескать, мне художественная литература ни к чему, я буду физикойзаниматься. А я спрашиваю: и чего же ты хочешь в физике достичь? Кем стать?Кандидатом наук, доктором, академиком! А я говорю — ты никогда им не станешьпросто потому, что не сумеешь грамотно написать ни одной работы, над тобой всесмеяться будут. Не беда, говорит, всегда найдется, кому ошибки поправить. А ясвое гну: дескать, ты даже жениться на интеллигентной женщине не сможешь —напишешь ей письмо, она в ужас придет, он все смеется!

Постойте, тетя Витя! — перебил вдруг ее Стае. — Высказали — Валя Пажитнов? Но ведь есть такой знаменитый ученый, физик, академикПажитнов! Это не он?