под землю чудь, живущую в каменных лабиринтах, ходу к которым нет никому из смертных.

– Давным-давно саамы воевали с чудью. Саамы победили и обратили чудь в бегство. Чудь ушла под землю, а два ее предводителя или полководца, доскакав до Сейдозера, на своих конях перепрыгнули через озеро и ударились о скалу противоположного берега, да так на веки и остались на скале. Это – Куйва. Нельзя будить Куйва, старики, плохо будет вам и нам.

Александр Васильевич горел от нетерпения. Он умолял шаманку дать ему лодку, чтобы поближе подплыть и рассмотреть фигуру. Анна Васильевна снова отказала.

Вскоре Варравченко удалось подговорить молодого паренька из местных, который дал согласие на своей лодчонке довезти до скалы.

Однако и здесь случилась неудача. Словно и вправду древняя магия не пускала чужаков. Стоило оттолкнуться от берега в сторону скалы с Куйвой, тут же разразилась гроза, и чем ближе подходили они к скале, тем сильнее бушевала стихия. Не выдержал молодой лопарь, повернул лодку обратно.

Но Александру Васильевичу удалось уговорить еще на одну попытку. Но и тут ничего не вышло. Ветер отогнал парусник, сломав мачту. Большое везение – группа высадилась на южном берегу. И тут еще одна находка: посреди тундры, хлюпающей мхом и болотами, вдруг явилась мощеная рукотворная дорогая. Давным-давно кто-то заботливо положил большие плоские камни. Дорога вела на соседнее Сейд-озеро и направляла взгляд человека, идущего по ней, на еще одно огромное изображение Куйвы, второго старика, полководца чуди.

Конечно, всё это было не случайно! Фотоаппарат хорошенько вымок во время бури на озере. Сфотографировать новое изваяние и дорогу не получилось. Позже Александр Васильевич зарисует по памяти этот чудесный уголок доисторической цивилизации. Он хорошо запомнил его на всю жизнь, ясно и отчетливо увидел в хаосе заросшей поверхности – дуги лабиринтов, разделенных на сектора.

На мгновение реальность, его привычная реальность, исчезла, и Александр Васильевич увидел яркое солнце, мягкий свет, пестрые цветы и ухоженные аллеи на том месте, где только что были неприветливые мхи и папоротники.

Своим представлением он поделился с астрофизиком. А тот предположил, что некогда здесь была священная роща, а оставшаяся дорога – вела не иначе как к алтарю, каменной глыбе, которая все еще торчала тут.

Астрофизик записал в своем дневнике в этот день по возвращении на стоянку:

«Старики». На белом, как бы расчищенном фоне, напоминающем расчищенное место на скале, в Мотовской губе выделяется гигантская фигура, напоминающая темными своими контурами человека. Мотовская губа поразительно грандиозно-красива. Надо себе представить узкий коридор версты 2–3 шириной, ограниченный справа и слева гигантскими отвесными скалами, до 1 версты высотой. Перешеек между этими горами, которым оканчивается губа, порос чудесным лесом, елью – роскошной, стройной, высокой до 5 – б саженей, густой, типа таежной ели. Кругом горы. Осень разукрасила склоны вперемежку с лиственницами пятнами серо-зеленого цвета, яркими кущами берез, осин, ольхи; вдали сказочным амфитеатром раскинулись ущелья, среди которых находится Сейд-озеро. В одном из ущелий мы увидели загадочную вещь – рядом со скитами, там и сям пятнами, лежащими на склонах ущелья, виднелась желтовато-белая колонна вроде гигантской свечи, а рядом с ней кубический камень. На другой стороне горы виднеется гигантская пещера, сажень 200, а рядом нечто вроде замурованного склепа.

… Вечером после краткого отдыха пошел на Сейд-озеро. К сожалению, мы пришли туда уже после захода солнца. Гигантские ущелья были закрыты синей мглой. Очертания Старика выделяются на белом плафоне горы. К озеру через тайболу ведет роскошная тропа. Везде широкая проезжая дорога, кажется даже, что она мощеная. В конце дороги находится небольшое возвышение. Все говорит за то, что в глубокую древность роща эта была заповедной и возвышение в конце дороги служило как бы алтарем-жертвенником перед Стариком.

Погода менялась, ветер усилился, облака собирались. Надо было ожидать бури. Часов в 11 я вернулся на берег. Шум ветра и порогов реки сливались в общем шуме среди надвигающейся темной ночи. Луна поднималась над озером. Горы оделись чарующей дикой ночью. Подходя к веже, я испугал нашу хозяйку. Она приняла меня за Старика и испустила ужасный вопль и остановилась как вкопанная. Насилу ее успокоил. Поужинав, мы обычным порядком залегли спать. Роскошное северное сияние освещало горы, соперничая с луной».

Чудеса, кажется, только начинались. А уже нужно было торопиться обратно, на пороге стояла полярная зима.

За ужином разговорились с остальными мужчинами в поселении. Они показали входы в подземные лазы, те самые, которые ведут в лабиринты пропавшего народа. Глаза Александра Васильевича вновь сверкнули надеждой. Возможно удастся попасть внутрь и обнаружить что-то небывалое, во всяком случае, быть первым, кто туда зайдет.

Однако, попасть внутрь не получилось. У входа под землю группу обуял невыносимый страх.

– Словно кожу живьем сдирают! – сказал один из подошедших членов экспедиции.

Сам Александр Васильевич ощутил острый приступ ужаса. По свидетельству его коллег, он испытал на себе как раз то, зачем приехал. А именно: он подвергся мерячению. Некоторое время он говорил на удивительном странном языке и не различал стоящих перед ним. Хотя сам Александр Васильевич ничего такого о себе не помнил, и не мог сказать, почему так себя вел. Казалось ему, он просто со всеми вместе подошел к ходу под землю и более ничего.

Еще один мужчина с криком убежал от странных ворот.

Когда первое оцепенение прошло, стало понятно, что какая-то неведомая сила действительно не пускает внутрь. Догадались хотя бы сфотографироваться перед входом в подземную пещеру. Позже в Петрограде, когда репортер проявил пленку, на ней заметили странную тень, словно бы от человека в шляпе, хотя никого постороннего не было рядом на тот момент, кроме самих исследователей.

После ужина, вся вымотавшаяся за день команда улеглась. Александру Васильевичу не спалось. Он взялся по памяти зарисовать видЕние. И снова он увидел себя не в саамском чуме, а в дивной геометрически правильно расчерченной роще между озер. Рука словно сама водила по бумаге, будто фиксируя то, что он уже давным-давно знал, что сам своими глазами когда-то видел.

Эту ночь Александр Васильевич провел в тихом тайном разговоре с Анной Васильевной. Он ей, первой и единственной, рассказал, что почувствовал, как стал другим, будто изменила его тундра.

Шаманка слушала внимательно и качала головой. Потом начала свою тихую речь про нойдов, про шаманов, про то, что и как можно делать.

И теперь слушал и кивал Александр Васильевич. Странно, но он понимал все, что она говорила.

– На эту смесь – катаешь в шарик и даешь врагу, он заболеет.

И Александр Васильевич четко знал