– Хорошего дня, крошка. И сделай одолжение, веди себя прилично, – наконец отпустив меня, напутствующе произнес Милингтон.

Ага, счаз! Не дождешься, самовлюбленный собственник! У тебя в подружках не пай-девочка, давно пора было это уяснить.

В подтверждение своим мыслям виновато кивнула в качестве приветствия хмуро глянувшему на меня преподавателю и направилась прямиком к братьям. Знала, что Сай никуда не ушел и продолжал наблюдать за мной. Посему протиснулась мимо Кима, едва не приземлившись ему на колени, но все же удержала равновесие и плюхнулась прямо между ребятами. Точнее, сначала сразу на обоих.

– Вы тут че, уже корни в скамью пустить успели? Подвиньтесь немного, – проворчала, активно заерзав на месте и тем самым заставив парней освободить для меня немного места.

Обреченное мотание головой и плохо скрываемая улыбка, прежде чем ее владелец исчез, спеша на свою лекцию, стали мне лучшей наградой за очередную выходку.

Теперь, когда все всё друг другу показали и доказали, можно расслабиться и заняться делом. Слушая вполуха лектора, отобрала тетрадь у что-то невнятно пробурчавшего на эту тему Мика, после чего позаимствовала у молча стерпевшего мою наглость Кима карандаш и, еще чуть распихав парней теперь уже плечами, устроившись со всеми удобствами, принялась рисовать нашу будущую птичку.

Но не успела я изобразить общий силуэт существа, как ребята отобрали набросок и принялись по очереди вносить в него коррективы. Ким занялся крыльями, сделав перья на них у основания в форме кинжалов, а на концах – в форме мечей. Едва один Драутан закончил, как к рисунку присоединился второй, в результате чего ноги пташки вместо обычных стали напоминать костлявые кисти человеческих рук. Стоило отметить, смотрелось жутко и пугающе. Наше будущее существо все больше напоминало посланника войны или смерти. Замаскированный добродетель. Отлично придумано! Внушающее ужас создание будет одним своим видом вытаскивать наружу весь негатив и сразу поглощать его. Комиссия придет в восторг!

Ребята только закончили прорисовывать будущему проекту клюв в форме двух наконечников от пик, как художествами заинтересовался лектор. Мы на него уже давно перестали обращать внимание, уйдя в процесс с головой, и этим, кажется, сильно обидели.

– Вы трое! Чем тут занимаетесь?! – рыкнул преподаватель, незаметно подкравшись, и, прежде чем кто-то успел хоть слово сказать, отобрал рисунок.

– Активно работаем над тем, о чем вы рассказываете, – попыталась оправдаться.

И надо же – сработало! Поняла по задумчивому взгляду мужчины, внимательно изучавшему чертеж.

– Неплохо, студенты, – вернув его нам, похвалил пожилой демиург. – Но лекцию все же, будьте добры, дослушайте.

– Угу, – кивнула, поспешно спрятав результат общих трудов меж страниц тетради, пока им не заинтересовались другие и не сперли идею.

С них станется.

Довольная тем, что наработку не смяли и не выкинули в мусорное ведро, а наоборот, одобрили, все же решила внять совету и обратила все внимание на кафедру, откуда вскоре продолжилось нудное вещание.

После этой пары предстояло пережить еще два практических занятия, которые у нас с ребятами проходили отдельно. Хотя практикой это можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, подтягиванием хвостов и их сдачей перед финальной зачетной работой.

Встретившись во время большого перерыва уже в столовой, мы изначально планировали еще раз взглянуть на то, что у нас получилось. Правда, добраться до ребят мне оказалось ой как непросто. Ну, здравствуй, травля за то, что забрала двух классных парней в свое личное пользование. И тут даже покровительство Сая вряд ли поможет: за меня взялся собственный курс.

Сначала в очереди с подносом затолкали, а потом и на пути к братьям пару раз задели за плечи так, что я едва все его содержимое на себя не вывернула. Когда удалось-таки достигнуть цели без потерь, цвет и запах еды резко перестал мне нравиться. Видать, в нее успело прилететь столько всего, что она окончательно сделалась несъедобной. Спасибо еще, не шевелилась и не выказывала агрессии. Первый курс все-таки. Так что единственное, на что моих «доброжелательниц» хватило, – это заговорить ее на всевозможные последствия.

– Ялмез, ты чего? – поинтересовался Мик, уплетая обед, пока я, устроившись напротив них, тоскливо таращилась на свой.

– Сейчас узнаем, – отозвалась, взяла стакан с соком и отлила из него немного в стоявшую посредине стола небольшую вазочку с цветами. 

Химическая реакция не заставила себя долго ждать. Доживавшие свои последние деньки в воде бедолаги моментально почернели, а затем и вовсе рассыпались в прах.

– Оу! Твою ж!.. Какого?.. Это еще что?! – едва успев убрать подальше подносы, воскликнули братья.

– Что, что. Последствия моего с вами сотрудничества, – отозвалась, оглядываясь по сторонам.

Не в поиске виновника гибели растения, а в поиске того, на ком бы проверить качество остальной пищи. За неимением желающих пришлось проявить чудеса ловкости и поймать пролетавшую мимо муху. Та тут же возмущенно зажужжала у меня в ладони, требуя ее выпустить. Это я и сделала, швырнув насекомое в свою тарелку с супом. К собственной удаче, попав на плавающий в нем еще не до конца размокший сухарик, оно не стало улетать, а наоборот, обрадовавшись, где оказалось, поспешно огляделось, крутанувшись на месте, после чего подползло к краю и принялось жадно пить. Счастье мелюзги длилось недолго. Ровно до тех пор, пока ее брюшко не начало активно раздуваться, грозя вот-вот лопнуть. Хорошо, я сразу же отодвинула поднос на самый край стола. Насекомое взорвалось-таки, обрызгав зеленой мерзкой слизью мне остальные, тоже явно больше несъедобные, блюда.

– М-да, токсичные у вас подружки, мальчики, – заключила, выводя наблюдавших за жуткой кончиной насекомого парней из ступора.

А пока те возвращали нижние челюсти на место и приходили в себя, принялась активно утолять голод, таская еду из их тарелок.

– Это ты сейчас о чем? – первым придя в себя, поинтересовался Ким.

– Не тупи, – фыркнула, дожевывая стручок фасоли. – Или думаешь, я сама свою еду отравила веселья ради? – но так и не найдя ни капли понимания во взглядах напротив, тяжело вздохнула и принялась пояснять: – Видные вы ребята. Вот ваши поклонницы и лютуют, что теперь вы мои.

– Но мы же не твои, – отозвался Мик.

– Ага. Это ты им объясни, – указала себе за спину.

Была уверена: тем, что не съела и не выпила ничего из своего подноса, рассердила кого-то еще больше.

– Впрочем, не стоит. А то еще и вам достанется.

Какой бы страшной смертью ни погибла муха на пару с цветами, нам, демиургам, в худшем случае грозило жуткое несварение и не один день в туалете. Но все равно было бы крайне обидно застрять там, когда на носу такой грандиозный проект намечался.