– У нас давно выписан ордер на его арест.Лэниган – наш человек.

Стефано снова пожал плечами, уже болеенебрежно, как бы говоря: “Ну и что?”

– Он нам нужен. И побыстрее.

– Ничем не могу помочь.

– Ложь! – рявкнул первый агент.

Фэбээровцы придвинулись к столу вплотную.Инициативу взял на себя второй:

– Наши люди находятся в вестибюле, на улицевокруг здания и рядом с вашим домом в Фоллз-Черч. Мы будем следить за каждымвашим шагом с этой минуты и до того момента, пока Лэниган не окажется у нас.

– Вот и прекрасно. А теперь можете идти.

– Не вздумайте причинить ему хоть какой-нибудьвред, ясно? Если с парнем что-то случится, ваша задница окажется на оченьгорячей сковороде.

После того как они вышли, Стефано запер дверьна ключ.

Окон в кабинете не было. Он подошел к карте.На просторах Бразилии горели три красные точки. В полном недоумении Стефанопокачал головой.

Сколько денег и времени потрачено на то, чтобызамести следы!

В определенных кругах фирма Стефанопользовалась репутацией весьма ловкой конторы, где берут деньги и с легкостьюуходят с ними от клиента в тень, точнее говоря, в туман. Никогда прежде такогопрокола у Джека не было.

Никто и представления не имел о том, за кемСтефано охотился.

Еще одна инъекция, чтобы привести Патрика всебя. Тут же другая, обостряющая чувствительность нервных окончаний.

С громким звуком распахнулась дверь, и комнатузалил яркий свет. Послышались голоса мужчин, сотрясавших, как казалось Патрику,своей тяжелой поступью пол. Гай отдавал приказы, кто-то повторял ихпо-португальски.

Лэниган открыл и тут же закрыл глаза. Затемпод действием впрыснутого возбуждающего препарата веки его вновь поднялись. Надним склонялись какие-то люди, по телу шарили чьи-то руки. Прикрывавший егопоследний клочок ткани был без излишних церемоний сорван. Став абсолютно голым,Патрик остро ощутил свою беззащитность. Зажужжала электробритва, удаляя волосыс груди, паха, бедер и икр. Его лицо с прикушенными губами исказила гримаса,хотя боль еще не пришла.

Приблизился Гай. Руки он держал за спиной, еговнимательные глаза замечали каждую мелочь.

Патрик даже не сделал попытки издать хотьзвук, но для пущей уверенности протянувшаяся откуда-то сбоку рука залепила егорот куском широкой серебристой изоляционной ленты. Острыми холодными зубцами вкожу на выбритых участках впились электроды, и до слуха донеслось произнесенноекем-то слово “ток”. Той же серебристой лентой прикрепили и электроды. Поподсчетам Патрика, не менее восьми. Может, девять. Нервы его были на пределе.Провалившись на мгновение в темноту, он продолжал ощущать прикосновения чужихпальцев. Липкая лента неприятно стягивала кожу.

Двое или трое человек возились в углу скаким-то невидимым Патрику аппаратом. Тянувшиеся от него разноцветные проводаопутали его тело, как электрическая гирлянда новогоднюю елку.

“Но ведь они не собираются убивать меня”, –твердил себе Патрик, хотя знал, что очень скоро смерть покажется ему бесконечножеланной. За последние четыре года он представлял себе эту не правдоподобночудовищную картину тысячи раз. Он молил Господа, чтобы стремительнонадвигавшаяся расплата миновала его, зная, что рано или поздно его найдут. Онпостоянно чувствовал незримое присутствие чьих-то теней, людей, следящих заним, покупавших у продажных чиновников информацию о нем, не оставлявших неперевернутымни один камень.

Он всегда знал, что его ждет. Ева была слишкомнаивной.

Патрик прикрыл глаза, стараясь дышать какможно ровнее, пытаясь контролировать внезапно нахлынувшие мысли, готовя себя ктому, что предстояло вынести. От последнего укола бешено подскочил пульс, кожазудела.

“Я не знаю, где деньги. Мне ничего не известноо том, где они могут быть!” Еще немного – и он начнет декламировать эти фразы,запоет их. Слава Создателю, что рот залеплен отвратительной изоляцией. “Я незнаю, где находятся деньги”.

Он звонил Еве каждый день, между четырьмя ишестью вечера. Каждый день. Семь раз в неделю. Никаких исключений, кроме тех,что были оговорены заранее. В глубине души Патрик, несмотря на смятение,понимал: Ева уже переместила деньги, теперь они надежно спрятаны, разбросаны повсему миру. Он и в самом деле не знал, где именно.

Но захотят ли они поверить ему?

Вновь хлопнула дверь, из комнаты вышли двое.Суета вокруг его фанерного ложа понемногу стихла. В полной тишине Патрикраскрыл глаза. Висевшая над головой капельница исчезла. Вместо нее он увиделлицо склонившегося к кровати Гая. Мягким движением тот освободил левый угол ртаПатрика от ленты, чтобы дать своей жертве возможность говорить, если у пленникавдруг возникнет такое желание.

– Спасибо, – поблагодарил Лэниган.

Зашедший с левой стороны бразилец в беломхалате – врач? – вонзил в руку Патрика иглу шприца, длинный цилиндрик которогонаполняла на этот раз всего лишь подкрашенная вода, – но откуда об этом знатьих пациенту?

– Где деньги, Патрик? – задал первый вопросГай.

– У меня нет никаких денег.

От жесткой фанеры противно ныл затылок. Черныйскотч на лбу жег кожу. В полной неподвижности Лэниган провел уже несколькочасов.

– И все-таки ты скажешь, Патрик, обещаю тебе.Можешь сделать это сейчас либо часов через десять, когда превратишься вполутруп. Выбирай, что тебя больше устроит.

– Я вовсе не горю желанием отправиться на тотсвет, о`кей?

В глазах его плясал страх.

“Но ведь они не убьют меня, нет!”

Откуда-то сбоку Гай достал и поднес к лицуПатрика небольшую омерзительную в своей простоте вещицу. Она оказалась не чеминым, как миниатюрным, поблескивавшим хромом рубильником с покрытой чернойрезиной рукоятью. Рубильник крепился на аккуратной квадратной коробочке, откоторой отходили два тонких проводка.

– Взгляни-ка, – предложил Гай таким тоном,будто у Патрика был выбор. – Когда я поднимаю рукоятку, цепь размыкается. – Гайосторожно сжал резиновый наконечник большим и указательным пальцами и плавно повелвниз. – Но когда она опускается и касается крошечных контактов в коробочке, попроводам начинает бежать ток, который очень быстро достигнет электродов натвоей коже.