А теперь выяснилось, что при полном отсутствии личнойжизни, у неё имеется ребёнок. Четырёхлетний.

Илья попытался припомнить, сколько Ксении лет.Двадцать четыре, двадцать пять?..

Совершенно непонятно, почему она из своего сына тайнусделала. А когда он про отца мальчика спросил, прямо подобралась вся,напряглась. Значит, тут всё не так гладко.

Говоров хмыкнул и выставил локоть в окно. Как-то неполучалось у него думать о Ксении Степновой, как о матери, а тем более уж...нет, не о жене. Как о любовнице. Тут всё-таки одно вытекает из другого... Дажедумать об этом странно и слегка неловко. Странно даже то, что он вообще думаето своей помощнице. И решает её проблемы... Хотя к этому надо относитьсяспокойнее, долг, как говорится, платежом красен. Когда-то она ему помогла,теперь пришло время и ему постараться.

В детский сад Ксения звонила в его присутствии, чтобыпредупредить воспитателей о том, что её ребёнка сегодня будет забирать чужойчеловек. И, наверное, его приезда ожидали, потому что, как только он позвонил вдверь (и это тоже было достаточно странно, но чтобы попасть в детский сад,войти пришлось не через главный вход, а обойти здание и подняться на третьекрыльцо - непременно третье крыльцо слева! Дверь обита зелёной кожей! - ипозвонить в звонок), дверь практически сразу распахнулась, и навстречу вышламиловидная женщина лет пятидесяти, в белом, похожем на больничный, халате. НоГоворов всё-таки успел, стоя на крыльце, обвести взглядом детскую площадку,разделённую ровно-подстриженными кустиками на отдельные участки. И сноваподивился тому, что он здесь делает.

Что он вообще делает в детском саду? Ерунда какая-то...

- Вы Илья Константинович? - улыбнулась ему женщина,пропустила его внутрь и подала свою руку в знак приветствия. - Меня зовут АллаВитальевна. Я воспитатель Вани.

Говоров руку пожал и деловито кивнул.

- Очень приятно, - и снова принялся оглядываться.Небольшая комната обставлена маленькими деревянными шкафчиками, на дверцахкоторых таблички с именами и рисунки. Длинные и низкие лавки расставленныебуквой П, в углу детские лопатки и пластмассовые ведёрки с формочками, настенах тоже развешаны детские рисунки.

У Говорова реально схватило зубы.

- А что с Ксюшей? - спросила Алла Витальевна, оторвавтем самым Илью от невесёлых мыслей. Он вздрогнул, но потом заставил себяулыбнуться.

- Ничего страшного, просто переутомилась, да ещёжара...

Алла Витальевна с пониманием кивнула.

- Да, этого следовало ожидать... Я ей сколько разговорила - надо иногда и собой заниматься, а не только... - свою мысль она таки не закончила, хотя Говоров был бы не прочь дослушать до конца. Но тут АллаВитальевна вспомнила, что она в первую очередь воспитатель, и сказала: - Ваняуже проснулся, покушал, так что можете его забирать. Сейчас я его позову.

Говоров молча кивнул и остался ждать в"прихожей", даже не заинтересовался, и заглядывать в игровую комнатуне стал. Вот только неожиданно занервничал как-то и судорожно кашлянул в кулак.Во что-то он ввязался? Он детей в принципе не любит, а тут сам себе проблемунашёл. Это сколько же часов ему о мальчике заботиться придётся? Илья невольновзглянул на наручные часы. Сейчас только четыре.

И вдруг его озарило: надо позвонить маме, мама детейлюбит! Вот и решение проблемы. Это как-то подбодрило, даже воодушевило.

- Илья Константинович.

Он обернулся, чувствуя себя почти спокойно.

- Вот Ванечка.

Говоров опустил глаза и посмотрел на мальчика. Хотелулыбнуться, так как обычно улыбался детям своих знакомых и друзей, но встретилпытливый, как ему показалось, совсем не детский взгляд, и растерялся. Мальчик слюбопытством разглядывал его, чуть наклонив голову и сложив руки на груди,из-за этого его поза казалась вызывающей. А Илья вдруг понял, что у него глаза,как у Ксении.

Алла Витальевна погладила мальчика по голове.

- Ванюша, переодевайся, Илья Константинович отвезёттебя к маме.

Ребёнок ещё поразглядывал Илью, потом молча допрыгалдо своего шкафчика и открыл его. Говоров с настороженностью за ним наблюдал.

- Завтрак в девять. Опаздывать у нас не принято, -поучающим тоном начала воспитательница. - Ваня, не забудь нарисовать рисунок назанятие.

Тот кивнул, прыгая на одной ноге, пытаясь попастьдругой в штанину.

- Алла Витальевна, - окрикнули из группы, и воспитательницаобернулась. Кивнула кому-то и посмотрела на Илью.

- Дальше вы сами справитесь?

Говорову ничего не оставалось, как кивнуть.

- Ну и хорошо. Завтра не опаздывайте. Ваня, досвидания.

- До свидания, Лала Таллна.

 Илья удивлённо посмотрел, впервые услышав его голос.

- Илья Константинович...

- До свидания. Спасибо.

Дверь в группу закрылась, и Говоров остался наедине сребёнком. Тот деловито подтянул шорты и сел на лавку, придвинул к себе сандалии.Всё делал молча, даже глаз на него не поднимал. А Илья из-за этого чувствовалсебя неловко и в итоге пришёл к выводу, что ребёнок унаследовал странныйнеобщительный характер матери. Но тут Ванька совершил неожиданный поступок, помнению Говорова. Сунул ногу в сандалию, а ногу вытянул и в ожидании поглядел наИлью. Тот вначале нахмурился, но быстро сообразил, чего ребёнок от него ждёт.Подошёл, присел перед ним на корточки и застегнул. Потом застегнул сандалию надругой ноге.

- А ты кто? - неожиданно спросил мальчик. Говороввскинул на него удивлённый взгляд.

- Меня зовут Илья. Я... друг твоей мамы.

- А-а, - глубокомысленно протянул ребёнок, продолжаяпристально его разглядывать. - А мама где?

- Сейчас мы к ней поедем, - не стал вдаваться вподробности Илья, испугавшись, что мальчик может удариться в слёзы, услышав,что мама его в больнице.

Ванька поднялся, извлёк из шкафчика кепку и листокбумаги, который протянул Илье, и первым пошёл к выходу. Поднатужился, чтобыоткрыть тяжёлую дверь, и выбежал на улицу. Илья вдруг перепугался, что онкубарем скатится с крыльца, и кинулся следом, но Ванька спокойно спускался,держась одной рукой за перила. Говоров почувствовал облегчение. И перевернуллист бумаги, который держал в руке. Это оказался рисунок. Детской рукой былонарисовано несколько существ, силуэтами отдалённо напоминающих людей. Двоебольших, а в середине маленький. И все якобы держались за руки.

Илья вновь почувствовал себя неуютно. Какое-тонехорошее предчувствие возникло...

- Ты идёшь или нет? - возмутился ребёнок и отнетерпения топнул ногой. Потом протянул к нему руку.