Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец, он улыбается по-настоящему и приглаживает волосы рукой.
– Фейстарелка, может? – предлагает он. – Представь, из тарелки вырастают головы и едят твой ужин.
Я хихикаю и закидываю в чемодан еще одну пару носков.
– Какая гадость. А вдруг я твое лицо случайно откушу?
Ли ухмыляется:
– Ну это лучше, чем Туалеттайм. Чувствую, технологии скоро и до такого дойдут.
– И чего я дружу с парнем? – задумчиво гляжу на плакат Финнигана Спаркса, постукивая пальцем по шлему его скафандра.
– Потому что ты любишь меня, – заявляет Ли.
Я вздыхаю:
– К сожалению, да.
Ли не в восторге от моей идеи с переездом в Шотландию, но он пытается поддержать меня, пока я собираюсь. Учебный год в Грегорстоуне начинается позже, чем в школе в Пекосе, так что он уже успел немного отучиться, а я начинаю только через неделю.
Так странно – заканчивать школу в другом месте. Не поймите меня неправильно – я жутко хочу получить такой опыт, поучиться за рубежом, но чувство все равно странное – не идти в родную школу и смотреть фотографии с первого дня учебы у кого-то в социальных сетях.
– Ты уже говорила с Дарси? – спрашивает он.
Я отворачиваюсь и пожимаю плечами:
– Чуть-чуть.
Это не совсем так. Она тогда мне наконец ответила: «ПРИВЕТ, ПОДРУГА! Прости. Была КОШМАРНО ЗАНЯТА!» Ну и на этом все. На самом деле, мы никогда не были с ней так близки, как с Ли. Или как с Джуд. Или даже как сама Дарси и Джуд, но все же меня это расстроило.
Меня не покидает чувство, что она рада тому, что оказалась права. За последние две недели у нее в инстаграме и снэпчате появилось фоток с Джуд больше, чем за весь последний год.
С Джуд мы больше не подруги (и тем более не больше-чем-подруги), и Дарси как будто заняла свое законное место.
– А с Джуд ты говорила? – выпытывает он, выдернув меня из этого потока мыслей.
Я показываю на него пальцем:
– Ты что, забыл, что это запретная тема?
Обычно палец помогает, но сейчас он меня за него схватил и убрал от своего лица:
– Прошло уже две недели. Срок давности истек. Так ты говорила с ней?
Я вздыхаю, выдергиваю палец из его ладони и плюхаюсь на стул.
– Нет. А зачем? Ты что, забыл ту часть истории, где она разбивает мне сердце?
– Во-первых, звучит слишком поэтично, – отвечает он. – А во-вторых, естественно, нет. В этой ситуации я полностью на твоей стороне, даже не сомневайся. Я просто хочу, чтобы ты закрыла гештальт. Ты заслуживаешь эту честь победителя. Представь: ты высказываешь ей, какая она дрянь, а потом ломаешь ее вещи.
Я смеюсь и качаю головой:
– Да уж, больше всего в жизни люблю скандалы.
– Да, тебе бы научиться сааамую малость проявлять характер, это точно, – ответил он, показав на пальцах «чуть-чуть». – И как только в тебе уживаются склонность к соперничеству и ненависть к ссорам?
– Да не так уж я и люблю соперничать, – перебиваю я, а Ли прыснул:
– Ага. Расскажи это кому-нибудь другому. Ты же помнишь, что после игры в «Али Бабу» в пятом классе у меня шея влево не до конца поворачивается?
– Уже семь лет прошло, Ли. Просто отпусти это, – шучу я, запустив в него носком. – И чего ты вообще так переживаешь за наши с Джуд отношения? Как насчет твоей личной жизни? Что, не о чем беспокоиться?
Он кидает носок обратно и фыркает:
– Да, с личной жизнью у меня сейчас напряженка. Хотя в пятницу мы с Ноем идем на свидание, большое тебе спасибо.
– Это тот парень из «Куриных палочек»?
Друг поморщился:
– Прекрати его так называть.
Я смеюсь и продолжаю паковать вещи:
– Прости. Ты первый его так назвал, и это прекрасно прижилось. Я все жду, когда ты станешь мужем парня из «Куриных палочек».
Ли со стоном падает животом на мою кровать, раскидав подушки.
– Ну Миллиии, – ноет он. – Почему ты меня оставляяешь? Ну что там такого в этой Шотландии, чего нет в Техасе? Ну, кроме смены сезонов.
– Да все что угодно. Хотя бы килты.
– Я тоже могу их носить!
– Волынка.
– И этому научусь.
– А как насчет геологического разнообразия?
– Милл, в Техасе же куча скал, чтоб их!
Я улыбаюсь, кладу в чемодан еще один свитер и объясняю:
– Но они другие! Да и мне хочется сменить обстановку.
– Пообещай, что ты делаешь это только потому, что действительно хочешь поразвлечься и получить новый бесценный опыт, – говорит он и показывает на мой шарф, – а не для того, чтобы сбежать.
– Cбегаю только самую малость, – объясняю я, сделав жест, который он изобразил до этого. – Совсееееем чуть-чуть. Каждой девушке это дозволено.
Он явно хочет поспорить, но лишь вздыхает и произносит:
– Хорошо. Тогда хотя бы потрать время с пользой и поохоться на лох-несское чудовище.
Складываю пальцы пистолетом:
– О, этим я точно займусь.
В дверь постучали. Это Анна зашла поинтересоваться, как идут сборы. Ее рыжие волосы убраны от лица, а на руках она держит Гуса. Увидев меня, он радостно вскрикивает и протягивает ко мне ручки. Подхожу к двери, беру его пухлую ручонку и целую.
– Все отлично, – говорю я. – Для Гуса в моем чемодане как раз хватит местечка.
Она улыбается и немного подбрасывает лепечущего брата:
– Уверена, он был бы в восторге. А мне потом пришлось бы воспитывать ребенка, который говорит с шотландским акцентом. Вот забавно было бы.
Я смеюсь, возвращаюсь к шкафу и достаю свитер.
– Обещай шлепать меня по губам, если я буду говорить, как шотландка.
Анна кивает и пересаживает Гуса на другую руку:
– Слово мачехи. Так. Что хотите на ужин – пиццу или китайской еды?
– Пиццу! – одновременно восклицаем мы с Ли. Анна показывает палец вверх, Гус пытается изобразить такой же жест. Они выходят из комнаты.
Ли показывает на мой компьютер:
– Покажи-ка мне еще раз свою школу. Хочу поточнее знать, на что ты меня променяла.
– Да легко.
Сайт Грегорстоуна у меня в закладках. Я открываю страницу и со знакомым трепетом любуюсь фотографией величественных кирпичных стен и захватывающего дух пейзажа.
Просматривая фотки, Ли останавливается на той, где изображена группа парней в белых майках и длинных шортах, сшитых как будто из парусины. Они все кривляются на камеру с раскрасневшимися от холода лицами.