А вдруг ответ мне совсем не понравится?

Наверное, она все поняла по моему взгляду… и лишь ласково улыбнулась, а потом подарила еще один пьянящий поцелуй. И было в нем все – и любовь, и капелька жалости, и извинения за причинённую боль, и страсть, которая тут же сдетонировала в моих венах и взорвалась ответным огнем. Мы упали в подушки, сжигаемые, раздираемые в клочья своими чувствами, забывая обо всем белом свете. И я каждую секунду наполнялся силами и безудержным счастьем. Таким, которое потом еще долго будет лезть из меня наружу, пугая прохожих и домочадцев. Но увы, поделать я ничего не мог. Как и отказываться от этой внезапно пришедшей в гости любви не собирался.

Я уезжал домой, отмечался в полиции и снова каждый вечер возвращался к ней. Где-то подсознательно понимал, что такое безграничное счастье не бывает долгим. Даже медовый месяц, подходя к концу, надоедает молодоженам. А мы и ими-то даже не были. И за спиной каждого была своя, другая жизнь. Я до сих пор ничего о ней не знал. Абсолютно. Даже имени. Сам назвал ее Идиллией, и она в ответ согласно кивнула. Как черная дикая багира, она поражала своей грацией и силой взгляда. Колдовство, которое я раньше отвергал, как ересь, теперь имело место быть и в моей жизни. Но антидота я не знал, и от Вселенной его появления на горизонте не требовал. Да вообще я еще ни разу не видел такого идиота, который согласился бы лечиться, будучи под кайфом. Вот и я был болен этой любовью и был абсолютно счастлив.

Я никогда всерьез не задумывался, каким должно быть мое будущее. Были желания, цели и амбиции, но полной картины – нет, не было. Я жил как все, работал, как все, ел, пил, ненавидел дни рождения. Дружил и занимался благополучием семьи. Но все это находилось в каком-то вязком тумане, в бесформенной сизой жиже, в цвет которой постепенно окрасились и мои будни. Ранний брак по залету, без любви и понимания. Сын, которого нельзя воспитывать. Родители супруги, имеющие право в нашем доме больше, чем я. Работа, поначалу любимая, но позже приевшаяся, без возможности расти и развиваться – она стала обузой. Я увяз. А теперь ощущал, что хочу жить. Попробовать, по крайней мере. Попробовать жить по-настоящему. Но опыта планировать будущее настолько масштабно у меня не было. Как и понимания, с какого бока начать строить свою новую жизнь и не нагадить в старой. Но как я ни крутил, как ни ломал голову, придумать ничего не мог.

Возможно, я родился и жил не в том городе, а возможно я просто был трусом, боящимся признаться самому себе в слабости. Поэтому время шло, я плыл по течению и не предпринимал никаких попыток что-то изменить.

В один из одинаковых дней позвонил Мистер Сыщик. Я уж было подумал, что наша ежемесячная встреча дала несанкционированный сбой. Но нет, все в порядке. Друг позвонил, назначил встречу. Снова не в ресторане, а у себя дома, но мне было абсолютно все равно. Кайф оттого что знаешь чужие тайны, мне был по нраву, и в этот раз даже пришла небольшая ломка от задержки дозы исключительной и конфиденциальной информации.

Без двух минут назначенного часа я стоял у его двери и насиловал кнопку дверного звонка, показывая, как я скучал.

Мясо на углях и пшеничное пиво располагали к доверительному общению. И неожиданно мой друг мистер Сыщик повинился:

– Знаешь, прости, что тебе пришлось отбрехиваться от полицейских. Я замотался совсем. Эти поиски, бесконечные наблюдения, отчеты, планерки. Мне кажется, я еще так часто ни на кого не любовался, как на рожу своего начальника за эти недели. Я, конечно, маякнул кому нужно, чтобы сильно тебя не прессовали. Но, сам понимаешь, здесь можно и хуже сделать…

– Удивил! Я и не ждал подмоги. Что я сам не разберусь? Алиби у меня было и эту девчонку я действительно не видел после работы. А с сыном и тем более нечего разбираться. Он творит что хочет. Этого и следовало ожидать от вседозволенности.

– Ты неправ. Вернее, просто не в курсе.

Все дело в том, что я за эти дни практически до десяти человек сузил круг подозреваемых в серийных убийствах. И просто уверен, теперь преступник почувствовал, что пахнет жареным. Поэтому мистер Засранец решил быть в курсе событий. Поверь, он подослал в разные места несколько человек своих осведомителей. Не совсем преданных и кое-где совсем дилетантов. В том числе и к тебе лично приставили эту пигалицу-практикантку.

– М-да, я предполагал, что она появилась не по собственной инициативе в нашей конторе… Но предполагаю, что к чему. Она должна была меня соблазнить, а после ежемесячной традиционной встречи с Мистером Сыщиком я, одуревший от страсти к молоденькой девочке, должен был ей выдать все известные мне секреты?

Мой друг ухмыльнулся и показал палец вверх. Рот его был занят сочным куском ароматного шашлыка. А я продолжил рассуждать и распутывать этот гордиев узел.

– Но все пошло не так, и с заданием она сразу не справилась. К тому же дата встречи случайно изменилась, что не было предусмотрено в их плане…

– Совершенно верно. Только это еще не все. Потому что самое интересное, никто не знает, откуда же взялась эта девушка. Кто-то привел, кто-то попросил. Нет документов, нет настоящего имени, нет заявления о приеме на работу, как и нет заявления о пропавшем человеке. Да и участковые, опрошенные за неделю, единогласно заявили, что в нашем городе эта девушка не проживала.

– Да нет, не может быть, мне же ее с утра привели и сказали, что она по направлению…

– Ты хоть спрашивал, как ее полное имя? Что-то знаешь о ней, подробности?

– Нет, – уверенно ответил я, – не спрашивал даже. Зачем оно мне? Нет, мне, конечно, ее представили как-то… Но я и не запоминал. Оно мне надо? Правда, уже в первый день понял, что приставная, но выжидал момента, когда сама раскроется. Пыталась соблазнить, да. Я уехал, она осталась. А ночью, когда вернулся домой, она уже оказалось была мертва.

– Не просто мертва. А единственная из всех убитых зверски разорвана на куски.

– Кто с ней так? Что за чертовщина творится!

Я волновался, и, кажется, уже перешёл на крик.

– Не знаю. Пока не могу тебе сообщить подробности. Я опасаюсь за твою жизнь, друг. Будь осторожен. Теперь и охотник, и зверь на равных. Кто из нас победит, я не знаю. Только преступник будет действовать жестко, давя на самое больное, лишая самого дорогого. У меня уже было несколько предупреждений. Мою Мэри уволили вдруг с работы, а когда она ехала домой, в машину врезался грузовик без водителя. Хорошо, что скорость была маленькая и машину просто развернуло и утащило на обочину. Но я не верю в случайности, ты же знаешь.

– И я не верю, – эхом отозвался я, вспоминая о нелепом происшествии с моим сыном. – В моего ведь тоже врезались, но он меня убеждал, что соблюдал правила, и даже не видел, откуда выскочила машина…

– Я думаю, ты осознаешь всю серьёзность ситуации. Кто-то очень не хочет, чтобы мы вышли на преступника или преступников. Поэтому я прошу тебя – будь осторожен!..

Через час я добрался до дома на такси. Пить особо не хотелось, а от чужого табака першило в горле. Да и новости, честно сказать, взволновали. Мне было до боли жаль юную мисс Вездесуюсвойнос. Не настолько девчонка мне нагадила, чтобы радоваться ее исчезновению из моей жизни. Причем такому омерзительно исчезновению. Мне кажется, теперь я еще не скоро смогу без содрогания смотреть на стены в фойе нашей конторы.