class="p1">— То блять! На нормальное бабло попал, — тер лицо Леша.

— Долги?

— Уголовка светит за мошенничество в особо крупном размере. Вся эта хуйня с законом наслаивается на ебучий кризис, рынок просел пизда. Я в душе не ебу, что делать дальше.

— Сколько осталось денег?

— Нихуя. Счета пустые. Мелочь на двух картах и все, блять. Если еблан какой согласиться за половину зарплаты болты крутить, то хоть в следующем месяце на пожрать будет.

— Ты че, блять, нормально так налоговую наебывал? Ты ебанутый?

— Раньше тебя, блять, устраивало иметь неограниченный бюджет на свои заебоны! Хоть раз, сука, задумалась откуда это все?

— Я думала, что тебе хватит мозгов проворачивать свою хуйню так, чтобы не замели.

— Ну, блять, долго не мели. Тут ебанул сюрприз, нормально за горло взяли.

— Ебать ты тупой, — шумно вздохнула Яна. — Иметь такой оборот и все проебать. На лоха какого-нибудь повесить долги не мог? Пизда блять! И что, блять, теперь?

— Что теперь? На руку надо дать, чтобы не замели в тюрягу на полный срок.

— Дал?

— Дал, но не всем.

— И чем дал, если уже монтажка банкрот? Продал ее?

— Нет.

— Что ты продал, уебище? — ухмыльнулась Яна.

— Машину, — плюнул в нее словом Леша.

— Мой поршец? Пиздец ты крыса.

— Твой нахуй? Похуй, что его купил я на свои, сука, деньги⁈

— Это я его искала полгода ебаных! Я выбирала, я его смотреть ездила и разбиралась во всей этой хуйне! Ты знал, знал, что я мечтаю сдать на права и гонять на нем! Это был мой поршец, самая охуенная машина на свете!

— Где я, блять, должен был взять пару лямов? Если ты еще не всекла, то после суда отдать придется больше, чем десять таких гробов.

— Мог продать байк свой ебаный! Че, блять, надулся⁈ Он столько же стоит, напичкан отменным железом!

— Хуй я его продам. Мне, блять, тоже надо на чем-то ездить!

— Опять, эгоист ебаный, себя выбрал! Поршец был нужен, чтобы ребенка возить. Не о семье ты думал, мудазвон, и не о сыне! О себе, как и обычно! Как я Марка, блять, к врачам буду возить? Просто погулять, блять, или в торговый центр? На байк кресло ебаное поставим?

— Такси можно вызвать.

— Еще не ездила на вонючем такси с ебанатами всякими с ребенком на руках! Эгоистичное хуйло! — визжала Яна.

— Не о том думаешь, идиотка ебаная, — прошипел Леша. — Радуйся, что пока есть кому нести. Они и квартиру загребут, и последние копейки. С ребенком на руках на улицу попиздуешь. Что ты делать, блять, будешь? Молись, сука, чтобы меня не закрыли. Без меня тебе пизда.

Пока Леша угрожающе вдавливал Яну взглядом в стену, она молчала. Может он и поверил в то, что она спрятала голову в песок и заткнулась. Спустя минуту глубокого душевного оскорбления, Яна заорала:

— Да пошел ты нахуй! Никогда не прощу тебе того, что продал поршец! После того, как им тупость свою ебаную оплатил, ты не имеешь ни одного ебучего права сесть! Только, блять, попробуй в тюрягу от меня съебаться, я разъебу все твои охуенные гитары и буду каждое ебаное воскресенью присылать тебе вырезанные из их дек кресты! Сам помолишься, нахуй!

— Какая же ты ебанутая, — переведя дыхание, Леша вновь обулся и уехал.

Глава 5

Конфликт урегулировался сам собой: Леша захотел есть, а Яне понадобился доступ к карте, которая не была вбита в ее телефон. На почве общих интересов они и помирились. К сожалению, в последнее время даже во время перемирия не было прежнего согласия. Каждая фраза, каждое действие наслаивали новые претензии и недовольства. Одним вечером, когда удалось застать Лешу дома, Яна решила поговорить. Догадаться, что сам помощь он не предложит, было несложно. Такая жизнь Яну не устраивала, и впервые она додумалась воспользоваться спокойным обсуждением, а не криками.

— Короче, Леша, я бы хотела, чтобы ты мне больше помогал. Я полгода не спала за ночь дольше пяти часов. Такими темпами я наврежу или себе, или Марку.

— Я помогаю достаточно, — нетерпеливо глянул на нее Леша.

— Я бы сейчас ответила тебе, все же я сдержусь. Не кажется ли тебе, что достаточно мне или нет, должна определять я?

— Ну так тебе, блять, всегда и всего недостаточно!

— Ты днями торчишь на работе, тебя никогда нет, когда у меня нервный срыв и тебе хуй дозвонишься.

— Блять, опять? Не знаешь, чем я занимаюсь днями? Я гуляю, блять, или что?

— Ну не гуляешь, так что мне повеситься теперь? — Яна терла лицо ладонями. — Мне нужна помощь!

— Да дохуя я помогаю! Сижу с Марком, когда ты просишь, еду в магаз, когда у него что-нибудь закончилось!

— Да куда угодно ты готов ехать, только бы съебаться! А сидишь с ним полчаса от силы! Я, блять, только посрать и помыться могу отойти!

— Скажи «спасибо», что вообще сижу! У меня проблем дохуя, а ты выебываешься, чтобы трепать мне нервы! Я каждый ебучий день жду, что меня повяжут менты, мозг взрывается к хуям от мыслей, как хоть что-то сохранить! Такого пиздеца в моей жизни еще не было, и, конечно, блять, ты добавляешь своей хуйни! Яна, блять, хватит!

— Опять ты это делаешь. Опять ставишь в центр себя, хотя я говорю о том, как хуево мне.

— Да что тебе, блять, не нравится? Пока тебе есть, где жить и что жрать, тебе не нужно думать о всей хуйне, которую я, блять, решаю! Если не будет бабла, не ты попиздуешь спину гнуть. Все, что тебе нужно делать, это смотреть за ребенком, но ты и тут находишь хуев миллиард поводов посраться!

— Попробуй, сука, хоть один день с ним посидеть! Посмотрим, блять, как заговоришь!

— А ты попробуй из ебучей мясорубки выбраться и еще наскрести копеек на жратву! Бабы и троих детей растят и хуй кто требует себе помощи! Справляются, блять, как-то!

Даже столь пренебрежительное сравнение не вывело Яну из себя. Вспыльчивая, горячая и чокнутая, она внезапно закрылась в себе. В тот момент Яна была уязвима и чувствительна, она не дралась словами, а получала удары от самого близкого человека.

— А я не справляюсь?

— Ты охуенно справляешься с еблей моих мозгов!

Леша ушел на кухню курить, хотя знал, что Яну бесит, когда он курит в квартире. Она ушла в спальню и пару минут смотрела на спящего сына. Ей хотелось плакать, она не заплакала, а тоскливо улыбнулась. Марк проснулся через полчаса, Яна покормила его, искупала и вновь уложила спать.

Даже когда зашла попить