снаряженные диски и установить у правой гусеницы, — приказал он заряжающему. Прикроешь командирскую машину и нашу. А я — за людьми. Вдвоем нам оба танка не вытащить.

Петренко помог заряжающему выбраться через десантный люк, проверил, как тот занял позицию, и повторил:

— Не допускай близко ни одного фашиста! Отсекай любую попытку. Отвечаешь головой. Понял?

— Есть, товарищ лейтенант!

Петренко знал, что где-то неподалеку должны быть наши полковые разведчики. Во время наступательных действий мы направляли часть разведвзвода в боевые порядки пехоты для наблюдения за танками и, в случае необходимости, оказания помощи экипажам. Обычно такую группу возглавлял помощник начальника штаба по разведке старший лейтенант Бирюков или командир разведвзвода лейтенант Молчанов.

Добравшись до первой отбитой у врага траншеи, Петренко почти столкнулся с Василием Молчановым и его помощником старшим сержантом Яковом Цыпкиным.

— Где ваши люди? — сразу выдохнул танкист, скатываясь в траншею.

— Здесь, — кивнул вправо Молчанов. — Сейчас направлю дальше. А что там?

— Отправляй прямо, прямо! — показал Петренко рукой в ту сторону, откуда пришел. — Там два наших танка. Надо организовать их оборону. А я следом. Да кто-нибудь пускай сбегает за тягачом…

Семеро разведчиков во главе с Молчановым и Цыпкиным бегом устремились вперед. Не успев как следует перевести дух, Петренко отставал. Но он видел, что направление они держат верное, и все время подбадривал:

— Жмите, хлопцы, жмите!

Подскочив к «тридцатьчетверке», лейтенант прежде всего проверил, жив ли Баранов и, убедившись, что тот на месте, спросил:

— Ну, как?

— Да с десяток уложил. Дважды подбирались.

— Молодцом, Николай! Теперь-то мы выведем!

Лейтенант крикнул в темноту Молчанову:

— Вася! Смотри в оба! Я здесь. Будем вытягивать. — И снова к Баранову: — Ну, давай налаживать. Посвети мне аккуратно фонариком.

Осмотрев машину, они обнаружили повреждение в электропроводке стартера и устранили его. Потом с большими усилиями им удалось соединить перебитую гусеничную ленту. Работали, невзирая на обстрел.

— Теперь я попробую завести, — вытирая рукавом лоб, сказал лейтенант Баранову. — А ты приготавливай трос.

Как только заработал двигатель, Петренко осторожно подвел свой танк поближе к обгорелой машине ротного. Баранов закрепил трос на крюке кормовой ее части, крикнул: «Готово!» — и побежал вдоль троса.

Но впереди сразу же полоснула пулеметная очередь, полетели к танкам, как по ниточке, золотистые осы. Петренко скорее почувствовал, чем увидел, что Баранов споткнулся и упал. Не раздумывая, лейтенант выскочил из люка механика, взвалил стонущего товарища на спину и вместе с подбежавшим Цыпкиным поднял его на корму машины. Там, откуда ударил пулемет, громыхнул взрыв гранаты.

— Это мои орлы сработали, — сказал Цыпкин. — Я послал двоих убрать пулеметчика. Молчанов приказал мне быть с вами. Останусь на броне с Барановым.

— Добре. Держи автомат наготове. Будем выбираться.

Снова сев за рычаги управления, Петренко оттянул командирскую машину за ближайший холмик, куда вскоре подошел тягач и отбуксировал ее дальше, в тыл.

Упорные бои под Елхи продолжались еще трое суток без существенного успеха. Мы потеряли еще один танк Т-70, в котором погибли лейтенант М. П. Оканченков и радист младший сержант В. К. Главин. Тяжелое ранение получил механик-водитель старший сержант И. М. Дрогаченко. Что ж до Николая Баранова, то после излечения в полевом госпитале он снова вернулся в строй.

Наша пехота прочно закрепила захваченные позиции, и линия фронта в районе Елхи стабилизировалась.

После этих боев полку было предоставлено несколько дней для восстановления и приведения в порядок боевой материальной части и подготовки к новым боям.

За это время удалось поочередно пропустить через баню личный состав всех подразделений полка, тылы которого располагались в Красноармейске. Здесь же готовилась и отсюда подвозилась экипажам пища. Здесь, в армейском банно-прачечном комбинате, порою удавалось помыть людей с заменой белья. Здесь находился и полковой медицинский пункт.

Главными организаторами работы тыла были помощник командира полка по хозяйственной части капитан интендантской службы Александр Константинович Крейндлин, москвич, и начпрод старший лейтенант интендантской службы Андрей Михайлович Неудаченко, харьковчанин, а также полковой врач капитан медицинской службы Матвей Игнатьевич Андронов, родом из Сибири. Они постоянно заботились о танкистах, о воинах всех подразделений.

Непосредственно боевой техникой — ремонтом танков, подвозом горюче-смазочных материалов и пополнением боеприпасов — занимались командир взвода по ремонту боевых машин старший техник-лейтенант Мемет Османов, начальник службы снабжения ГСМ старший техник-лейтенант Михаил Андреевич Баран и начальник боепитания капитан Борис Петрович Пьянов. Они всегда действовали энергично и самоотверженно, образцово выполняя свои обязанности. Османов, Баран и Неудаченко прошли вместе с полком весь его боевой путь вплоть до Берлина.

За деятельностью службы тылового обеспечения строго следил замполит Василий Иванович Цетенко. Обычно спокойный, даже можно сказать добродушный, он сурово спрашивал с хозяйственников и медиков за те или иные упущения и просчеты.

Все это обеспечивало четкую, ритмичную работу тыловых подразделений, и танкисты были уверены, что никаких перебоев в подвозе необходимых запасов, в ремонте и восстановлении боевой техники не возникнет.

В эти дни наш полк еще раз перебросили на новый участок. Майор Могильченко был переведен в другую часть, а командование 166-м принял гвардии майор Николай Михайлович Лукин. Новый командир отличался необычайной энергичностью и бесстрашием. Крепко скроенный, исключительно подвижный, несмотря на некоторую полноту, требовательный и одновременно заботливый, он вникал во все детали боевой жизни танкистов, умел быстро и четко оценить обстановку и принять нужное решение, твердо держал в руках управление в бою. Николай Михайлович очень скоро стал настоящим отцом для воинов полка, а они называли его между собой не иначе, как «батя». Я узнал, что Лукин до войны окончил с отличием Ульяновское гвардейское танковое училище, его оставляли служить там, но он рвался в войска, ближе к границе.

Если для многих из нас, в том числе и для меня, Сталинград был первым боевым крещением, то Лукин уже имел за плечами немалый боевой опыт: в войне участвовал с первого ее дня, командовал последовательно танковым взводом, ротой и батальоном, а на его груди сиял орден Красного Знамени. Мы, штабники, видели в Лукине образец закаленного боевого командира и стремились по нему равняться.

Полк пополнялся людьми. В эти же дни на должность командира танковой роты прибыл старший лейтенант Иван Антонович Махросенков.

В декабре транспортная авиация противника предприняла несколько попыток доставить окруженным продовольствие и боеприпасы. Но все эти попытки решительно пресекались нашими истребителями и зенитными средствами. В выжидательный район нашего полка, как и других частей, не раз попадали сброшенные второпях с вражеских транспортных самолетов мешки с хлебом и консервами, предназначавшиеся зажатому в стальные тиски воинству Паулюса.

Наша авиация систематически уничтожала почти все транспортные самолеты противника,