Хозяйка дома пошла на звук. Ее тянуло вперед будто магнитом.

А потом она увидела Тома, сидящего на платформе своего грузовичка. Молодой мужчина точил садовые ножницы. Рядом же стоял маленький радиоприемник, по которому передавали одну из первых песен группы INXS.

Мэгги спряталась в тень и стала исподтишка наблюдать за Томом.

Он так профессионально работал. Вот уж действительно мастер. И такой деловитый, такой уравновешенный.

А она вот совершенно другая. Слишком эмоциональная. И никакое успокоительное, никакая лечебная гимнастика, ничего не помогает. Как же снимать стресс? Порой Мэгги хотелось или мчаться по шоссе на безумной скорости, или орать со страшной силой на судей во время какого-нибудь матча. Да. Именно такой она была женщиной. Кстати, по мнению ее подруги Фреи, Мэгги следовало винить во всем своего отца. Это якобы он испортил характер своей дочери излишней заботой. Сама же Мэгги частенько отшучивалась в разговорах с приятельницей. Говорила, что страдает в основном из-за разлуки с булочками, набитыми вишнями, и белым шоколадом, которые она часто покупала в кафе, находившемся под их квартирой.

Но к чему вспоминать о прошлом? Мэгги снова взглянула на Тома.

Этот парень из Сиднея такой обаятельный. Однако и загадочный.

Почему вдруг переехал в маленький, провинциальный городок? Только ли из-за смерти бедняжки сестры?

Она снова потерла уставшую от работы шею, и в этот момент под ее ногой хрустнула ветка.

Том резко поднял голову, затем повернулся.

Мэгги вышла из укрытия.

В карих глазах мужчины сверкнул игривый огонек. Кэмпбелл расправил плечи и улыбнулся.

— Привет!

— При-вет! — с придыханием произнесла Мэгги.

— В чем дело?

Она подошла к нему, стараясь не наступать на валявшиеся повсюду колючки.

— Я услышала бодрящую музыку.

Том шутливо закрыл один глаз, а другим покосился на стерео.

— Слишком громко?

Она покачала головой.

— Нет, нет. Все нормально. Тем более что я очень люблю эту песенку. Давно не слышала ее.

Том включил приемник еще громче. И Мэгги почувствовала, как напористый ритм отдается в ее венах.

Однако Брайс все-таки предпочитала классические произведения.

— Знаешь, когда я раньше работала, то всегда одновременно слушала симфонии композиторов прошлых веков. Не выключала музыку до позднего вечера. Правда, всем остальным это действовало на нервы…

Она ждала, что Том спросит, кто же это «все остальные», но он только молча глядел на нее, беззаботно улыбаясь.

Но какое же у парня красивое лицо, вдруг подумала она. И глаза. Такие умные глаза. Нужно написать портрет Кэмпбелла. Хотя еще недоработан пейзаж…

Мэгги в очередной раз осмотрелась. Нет, надо как-то выбираться из замкнутого пространства. Для картин не хватает фактуры.

— О чем ты думаешь? — Том слегка приглушил музыку. — А хочешь, я дам тебе этот компакт-диск напрокат? — спросил он.

— Спасибо. Не откажусь. Отличная мелодия. Хотя и слегка тревожащая…

Мэгги замолчала. Она вдруг вспомнила, как покидала Мельбурн, как торопилась в дорогу. Очень хотела распрощаться с прошлым…

Но ведь практически распрощалась. Живет на новом месте, пишет новые картины. Черт, только ничего не получается. Брайс прикусила губу.

— Мне кажется, тебя что-то угнетает.

— У меня ничего не выходит… Мои картины — примитивная мазня. Ох, не могу поверить, что произнесла это вслух. До сих пор я никому не рассказывала о своих творческих неудачах.

— Значит, не было рядом умного человека, с которым ты могла поговорить по душам.

— У меня весьма образованные, мудрые подруги. Но… Я всегда чувствовала себя такой одинокой. А сейчас и вовсе попала в сложное положение. Родственники далеко, мои приятельницы приезжают лишь раз в неделю. К тому же, я почти разорена. Так получилось, что у меня практически не осталось денег…

— Допиши картину, продай ее.

Мэгги тяжело вздохнула.

— Да кто же купит такое…

— Кто-нибудь купит обязательно. Кстати, мне твой синий пейзаж очень нравится. — Том жестом пригласил Мэгги подняться в кузов грузовичка. — Но что ты там стоишь? Залезай сюда. Ведь на расстоянии неудобно разговаривать. — Он протянул руку и помог художнице взобраться наверх. — Вот теперь можно беседовать нормально.

Но Мэгги разволновалась. Молодой красивый мужчина с темно-карими глазами находился от нее слишком близко. Однако она старалась не выдавать своих эмоций. Разговор продолжила спокойным тоном:

— Моя последняя работа не заслуживает внимания. Картина получается слишком мрачной…

— Ну, ты не права. Мне так совсем не кажется. В синем цвете такая философская глубина. И вовсе он не мрачный. И вообще, синий — мой любимый цвет. Если тебе это, конечно, интересно. — Он мило улыбнулся. — Правда, пока, ты уж извини, я не совсем понял, что ты пытаешься изобразить на своей картине, но со временем-то пойму. Не совсем дурак.

Мэгги рассмеялась, немного расслабившись.

— Я пытаюсь запечатлеть вид, открывающийся из моего окна.

Художница лукавила. Она с помощью кисти пыталась материализовать свои мысли, свои мечты, свои размышления. Господи, как трудно все объяснить этому парню. Разве он сможет действительно понять ее?

— Значит, тебе нравится синий цвет? — как-то отрешенно спросила она. — Ну что ж. Может, я когда-нибудь подарю тебе эту картину…

— Отлично. Вот таким образом и расплатишься за работу, которую я выполню на территории твоего особняка. Вместо денег — «Большая синева». Меня такой вариант устроит.

Мэгги открыла рот, собираясь возразить. Мол, как же так? Она ведь должна оплатить труд мастера наличными. Иначе какой смысл ему тут вкалывать? Но раз он сам отказывается от денег, значит, ему есть на что жить. Почему бы тогда не согласиться на предложенную сделку?

— Но вдруг я не смогу дописать картину? — пролепетала она. — Мне не хватает вдохновения… — Мэгги, смутившись, прикрыла глаза.

— А ты возьми себя в руки, сосредоточься. Кстати, ты дала мне две недели на расчистку двора вокруг твоего дома. Даю тебе такой же срок. В смысле завершения работы над картиной. Договорились?

— При моих темпах я могу возиться с красками года два…

— Понятно. Тебя некому подгонять. Ты раньше ведь работала под чьим-то контролем?

Мэгги съежилась.

— Неужели я тебе об этом говорила?

— Говорила, говорила. В общем, я понял одно: тебя нужно держать в ежовых рукавицах, тогда и будет толк. И хватит постоянно глушить кофе. Чтобы плодотворно работать, тебе нужно как следует высыпаться. А ты принимаешь бодрящий напиток на ночь. Знаешь, милая, я берусь за твое воспитание. Вот такой я смельчак. Что же касается синей картины, надеюсь, скоро повешу ее в своем скромном доме в Сорренто. Но если твоя работа над ней действительно затянется, в любом случае подожду окончательного результата. А понадобится для этого два года — не беда. Многие шедевры создавались и дольше…