Жму руку отцу и целую в щеку мать. Они оба выглядят прекрасно. Почти не изменились с тех пор, как я был ребенком. Все такие же стройные, подтянутые и улыбчивые. Возможно, во всем виноват сентиментальный момент, но я вдруг отчетливо осознаю, что люблю своих родаков. Сегодня, пожалуй, в этом можно даже признаться.

Толкаю коротенький, но красивый спич и снова обнимаю маму. Она растроганна и ласково треплет меня по щеке. Позволяю ей это делать, хоть и рискую показаться в глазах окружающих маменькиным сынком. Но это ничего, сегодня можно. Сегодня их день.

Вручаю подарок и с наслаждением ловлю выражение радостного изумления на лицах родителей. Поездка на Мальдивы — это то, о чем они давно мечтали, но все время откладывали в долгий ящик. И вот теперь их мечта у них в руках. Осталось выбрать дату и собрать чемоданы.

— Артём, ну не надо было, — охает потрясенная мама. — Это же дорого! Я же про блендер тебе говорила… Что нам новый блендер нужен, помнишь?

— Блендер сама купишь, — усмехаюсь, почесывая подбородок. — Я все равно в них ни черта не шарю.

— Спасибо, сын, — улыбается папа. — Отличный подарок.

Слава богу хоть он не скромничает. В этом смысле я однозначно в него.

— Пожалуйста. Вот тут на обратной стороне, — тычу в сертификат, — номер турагента. С ней надо будет связаться и согласовать детали.

— Ой, как здорово! Спасибо, сыночек! Я прям не ожидала! — щебечет мама. — А что с Аделиной? Так и не смогла вырваться?

— Нет, на работе запара. Эта съемка у нее еще полгода назад была запланирована, так что никак не получилось отменить.

Вижу, как мать едва уловимо поджимает губы, а отец хмурится. Конечно, им это не по нраву. Как-никак Аделина — моя невеста. Но я делаю вид, что ничего не заметил. Так будет правильней. К чему размусоливать неприятную тему?

— Алина, Макар! Какие вы красивые! — раздается где-то за моей спиной.

Обернувшись, замечаю здоровенную тетку преклонных лет, которая, подобно барже, плывет прямо на моих родителей. Кажется, она какая-то дальняя-предальняя родственница, но выяснять наверняка я не хочу. Поэтому напускаю на себя вид «я здесь никто и звать меня никак» и спешно ретируюсь. Пусть предки сами разбираются со словоохотливыми пенсионерками.

Подхожу к стенду с планом рассадки и, холодея от страха и предвкушения, осознаю, что мы с Васей Солнцевой будем сидеть за одним столиком. Судя по списку фамилий, там соберется вся «молодежь» до тридцати, но остальные соседи меня мало волнуют.

Нахожу нужный стол, который правда пока пустует, и быстренько меняю карточки с именами так, чтобы мы с подругой детства сидели рядом. Не спрашивайте, зачем я это делаю — я сам не знаю. Просто мне так хочется. А копаться в глубинных причинах своих желаний я не привык.

Устраиваюсь поудобней и принимаюсь глазеть по сторонам. Вечеринка, конечно, добротная, но, как ни крути, все равно возрастная. Хотя чего я ожидал? Серебряная свадьба, ё-моё.

— Свободно? — напротив меня останавливается чувак в тошнотворном малиновом галстуке.

— Это зависит от того, кто ты, — пожимаю плечами. — Тут рассадка по именам.

Парень принимается изучать карточки, а я — его. Высокий, тощий, на вид не старше двадцати семи. Что это за хрен и почему я никогда его не видел?

— О, надо же, мое место и впрямь здесь, — садится в паре стульев от меня, а затем протягивает ладонь. — Я, кстати, Арсений Ищенко, коллега вашей мамы.

Врач, значит. Теперь понятно, чего так вырядился.

— Артём, — жму его руку. — Откуда ты знаешь, что я сын Алины Семеновны?

— Ну как же, вы у нас звезда, — посмеивается, но как-то нервно. — Московский диджей! Мы вас в отделении все в лицо знаем.

— А-а… Понятно, — тяну без особого энтузиазма. — Ну круто.

Арсений пытается вести непринужденную светскую беседу, а я все гадаю, что он тут забыл. Помнится, мама говорила, что планирует пригласить только самых близких. А тут и четвероюродные тетки, и моложавые коллеги… Зуб даю, это пиршество влетело отцу в копеечку.

— А вы с детства знали, что свяжете жизнь с музыкой? — не унимается юный доктор.

— Слушай, давай на «ты», — предлагаю я. — Мы же вроде ровесники.

— Да я только за, — кивает.

Какое-то время молчим, а потом он напоминает:

— Ну так что там насчет музыки?

Если честно, развивать тему очень лень. Потому что это самый частый вопрос, который мне задают незнакомые люди. И ответ на него уже успел набить оскомину. Поэтому я решаю не повторять одно и то же по сотому кругу и немного развлечься.

— Нет. По правде говоря, я всегда мечтал стать элитным стриптизером, но провалился на вступительных в хореографическое, — печально вздыхаю. — Вот и пришлось податься в диджики.

Лицо бедного паренька надо видеть. Гамма эмоций на нем бесценна. Тут и шок, и смущение, и (только подумайте!) любопытство. Ну еще бы! Не каждый день встретишь человека, мечтающего исполнять грязные танцы.

— Ты сейчас серьезно? — на всякий случай осведомляется он.

— Более чем, — многозначительно.

— А что такое, позволь спросить, элитный стриптиз? — он подается вперед, облокотившись на стол. — Про обычный-то я, ясно дело, слышал, но вот про элитный — впервые.

Вот блин. Дотошный засранец оказался. Я, если честно, и сам не в курсе, в чем разница. Так, для красного словца сказал… А он возьми и прицепись.

— Ну, элитный — это, когда…

— Элитный — это, когда за большие деньги, — перебивает до боли знакомый голос. — Очень жаль, что со стриптизом не сложилось, Соколов. Такой талант пропадает.

Стоп-кадр.

Адреналин — в кровь. Рычаг удовольствия — до предела.

Замираю, стремясь растянуть радость от предвкушения долгожданной встречи, но уже через секунду не выдерживаю и рывком оборачиваюсь:

— Малая!

Она точно такая же, какой я ее помню. До мельчайших деталей. До последней веснушки на курносом носу. Улыбается мне и шагает навстречу. Так, словно не было всех этих лет. Словно мы с ней вообще не расставались.

Раскрываю объятия, и Вася без стеснения обвивает мою шею руками, окутывая пространство вокруг своим сладким дурманящим запахом. Господи… Она и сейчас пахнет конфетами! Карамельными! Со вкусом вареного сгущенного молока!

— Ну и ну, Соколов! — Солнцева отклоняется и заглядывает мне в лицо. — Сколько лет, сколько зим! Где ты пропадал?

«А я таких же, как и ты, искал», — хочется ответить в рифму, но я сдерживаюсь. Потому что сейчас это не в тему. А еще потому, что таких, как она, больше нет. Теперь я знаю это наверняка.

— Так в Москве же, — поедаю Василису