Случайно или нет, но Тверд почувствовал, как сердце его забухало быстрее, кровь забурлила в ушах не хуже ломающихся на днепровских порогах речных волн, а скорость реакции скакнула на запредельную какую-то высоту. Раньше такого не было. Видать, тело постепенно привыкало вариться в невиданных прежде условиях, приспосабливаясь к новому своему средоточию сил.

Чуть не каждое движение врага он угадывал, едва оно начинало брать разбег. Занесенную для удара руку с коротким копьем он поймал, завел за спину, дернув и развернув татя прямо под падающий меч его же бородатого побратима. И пока тот пытался высвободить клинок, застрявший в разрубленной ключице, выбил у него землю из-под ног, нырнул, крутанулся и на выдохе приколотил хирдмана к мостовой своим тесаком. Не тратя попусту время, оставил нож в ране вопящего норда, отбил мечом выпад следующего, сделал ложный замах, завершившийся коротким ударом рукояти в переносицу, отпрянул в сторону от свистнувшей у виска железной каймы щита – и с шумным выкриком вдолбил в массивный умбон окованный свой сапог. Нурманн не устоял, отлетел назад, врезаясь спиной в остатки купеческой лавки и разламывая ее в треске уцелевших досок и лязге собственной зброи.

И вдруг все кончилось.

Гремящий и вопящий гомон сечи остался за спиной. Никто из врагов не отважился кинуться вдогонку, пытаясь заступить ему дорогу к разорванным в щепу воротам. Тверда это вполне устраивало. Оставив хирдманов на попечение новогородцев и двух своих легионеров, он бросился в дышащий рассеивающимся дымом пролом.

Изувеченные, изломанные и исковерканные ворота, будто вышибленные ногой сказочного великана, усеяли своими развороченными обломками весь внутренний двор крепости.

В исходящем дымом воздухе что-то хищно свистнуло. Вряд ли собственная реакция помогла отпрянуть назад, позволяя выпущенной из арбалета стреле с дробным стуком врубиться в деревянные ступени, ведущие на стену. Одним махом преодолев отделявшее его от стрелка расстояние, Тверд практически нос к носу столкнулся с вислоусым нордом, что замахивался уже для броска метательным топором. У ног его валялся брошенный за ненадобностью разряженный самострел. В последний миг хирдман передумал и наотмашь рубанул своим оружием, стараясь достать шею оказавшегося на редкость вертким врага. Шуйца кентарха не стала ему перечить, позволив удару состояться, а лезвию обдать тонким металлическим сквозняком лицо. Только мах ушел впустую – искомых шейных позвонков и кровеносных жил на его пути уже не было. Зато прямо в лицо вдруг взлетела вставшая с какого-то перепугу на дыбы дощатая мостовая.

Озираясь по сторонам – вдруг из-за угла вывернется еще какая неприятность – Тверд вдруг услышал знакомый звук. Приглушенное потрескивание. И сквозь него – нестройную перекличку нескольких малоразборчивых голосов. Нечто подобное он уже слышал во взлетевшем на воздух стане киевского войска, когда свалившиеся на их голову стрелки хитро переговаривались друг с другом при помощи своих же шлемов.

Треск и шорох, наполненный голосами, повторился.

Прислушавшись, он подался праворуч и через десяток шагов наткнулся на тело в сплошном сером доспехе, валяющееся у подножия вежи. Рядом лежал самострел с миниатюрным продолговатым фонарем, из которого и начинал свое натяжение тот самый тонкий красный луч. Теперь он застыл миниатюрной точкой на стебле травы, пробившейся у основания случившейся неподалеку клети.

В шлеме мертвяка вновь раздались голоса, пробивающиеся сквозь непонятный треск и хрип.

Подумав всего мгновение, Тверд нагнулся и осторожно снял с головы стрелка этот говорящий горшок. Держать его пытался новой своей рукой. Чтобы они друг друга узнали, и шлем не сделал бы из его башки огненный фонтан.

Зажмурился и просунул в говорящий котел голову.

Ничего не произошло.

Поднял и оружие, лучащееся струйкой алого света.

С ним его шансы в этой битве возрастали еще серьезнее.

Внезапно прямо в ухе что-то затрещало, зашкворчало и зашипело.

– В правом крыле объекта нет.

Шипение, треск. И ворвавшийся голос, сыплющий паническими интонациями:

– Он прорывается… задний двор! Тут одни двухсотые!.. Как принято?..

Тишина. И снова – хрипящий шорох, наполненный возбужденным нордским говором.

– Держите ход к темницам! Он наверняка… прорывается к бункеру.

Задний двор. Темницы. Стало быть, поруб, вырытый в основании многоуровневого новгородского дворца Гильдии. Тверд, мазнув по сторонам цепким взором, выхватил из сплетений переходов, крытых поверхов и нагромождения вспомогательных построек вычурную полукруглую арку. Вела она, судя по направлению, как раз в нужную сторону.

Прямо над головой затопали тяжелые шаги. Видать, бежали по переходу меж теремами, под которым сейчас затаился Тверд. Недовольный гомон и тяжелое дыхание нескольких человек переместились чуть праворуч. Спустя миг дробно застучали окованные сапоги по деревянной лестнице.

Кентарх осторожно выглянул из-за угла.

Четверо. Со щитами, мечами и в добрых кольчугах, позвякивающих на ходу.

Играть в благородство он не стал. Все равно этот бой был бы не очень равным. Вскинув приклад к щеке, он навел красную точку на спину ближайшего татя. Короткий глухой хлопок – и хирдмана швырнуло вперед безжизненной тушей. Остальные тут же обернулись, причем один мгновенно метнул в сторону Тверда сулицу. Тот походя отбил ее нордским самострелом, потеряв на это лишнее мгновение и позволив врагам метнуться к нему на опасно близкое расстояние. Правда, достать его они все равно не сумели. Тот, что оказался ближе, инстинктивно прикрылся щитом, предвосхищяя исходящую от нежданно появившегося стрелка угрозу. Но Тверд не был лучником, чтобы подействовал такой вариант защиты.

Плечо чуть дернула отдача, и миниатюрная невидимая глазу металлическая стрелка пробила дыру и в щите, разлохматив крепкое дерево в щепу, и в броне.

Второй даже успел занести меч для удара.

Голова его от выстрела практически в упор разлетелась в тошнотворном веере брызг. От омерзения Тверд даже смотреть не стал на рухнувшее у его ног тело.

Последний хирдман успел разве что встать на ноги. Выстрел в грудь отправил его обратно на землю.

– Что там у вас за стрельба?! – затрещал в шлеме недовольный нурманский голос.

Шипение, хрип.

– Тут еще один гильдиец! С автоматом!

Мгновенно поняв, о ком идет речь, Тверд оборотился назад, выставляя стволом вверх рекомый автомат.

Раз уж речь зашла о нем, значит, кто-то на него сейчас смотрит. Кто-то из тех, кто куда опаснее викингов.

– На нем наш шлем! – ворвался в уши явно напуганный голос. – Он слышит все наши переговоры!

Человек в серой слитной броне стоял, спрятавшись за один из столбов, подпиравших крышу над переходом, из-под коротого сейчас выскочил Тверд. Его оружие было короче, чем то, что держал сейчас кентарх, и без особого труда можно было угадать, что убойные его способности тоже куда ниже. Может, потому норд и предпочел укрыться, а не начать стрельбу.