– Вправо! – завопила Зази, и профессор машинально повернула руль, не включив поворотник.

«Вольво» свернул с главного пути, что оканчивался жуткой мешаниной из сирен и огней, и помчался вдоль прилегающей улочки.

– На Ремингтон! – выкрикнула Конни, и Зази ответила:

– Да-да. Они не должны были ее перекрыть. Налево!

Конни выкрутила руль, и горшок с тсугой опрокинулся, засыпав заднее сиденье землей. Зази удержалась, упершись руками в потолок.

«Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Только бы с ним все было хорошо. Пожалуйста».

Кончено. У нее не получилось. Все из-за лени и неторопливости. Конни не заслуживала звания профессора истории. Не заслуживала того, чтобы называться личностью. И уж точно ей нельзя становиться ничьей матерью.

Она ничего не стоит, и скоро все об этом узнают. Но хуже всего была зарождающаяся уверенность, что Сэм в опасности. Возможно, он уже мертв? И это ее вина. Сэм любил ее и поплатился за свою любовь жизнью.

– Вон-вон! Туда! – прокричала Зази, указывая направление.

Конни резко повернула руль. «Вольво» занесло, он неуклюже подпрыгнул и рухнул днищем на бордюр. Улица Ремингтон была коротеньким переулком длиною всего в один квартал. Обычно она походила на тоннель из деревьев и мигающих желтых фонарей. Сейчас же тоннель состоял из белых и красных проблесковых маячков пожарных машин. Дым под лиственным пологом был настолько густым, что Конни даже в машине с закрытыми окнами ощущала его запах. Она надавила на педаль газа, выжимая из старенького авто последние силы. «Вольво» перепрыгнул через бордюр и, промчавшись ракетой, с визгом затормозил на парковке автомастерской рядом с парадной дверью «зеленого монстра».

Конни вгляделась в лобовое стекло. Несколько слабеньких водных потоков лениво вытекали из пожарных шлангов и брызгали в окна второго этажа и зияющую дымящуюся дыру на месте крыши. Зеленая краска бугрилась на досках и отлетала, а белые оконные рамы почернели от копоти. Дым валил из окон густыми масляными столбами и окутывал кроны деревьев, устремляясь в небеса.

Прямо перед Конни, в окнах ее спальни, где она нежилась сегодня в постели, прогоняя сонное блаженство под раскатистые ругательства механиков, вдыхая аромат свежего кофе; где ее ждал радостный Арло и океан нарциссов, за которыми с трудом узнавались книжные стеллажи, – в этих самых окнах сейчас плясали горячие красно-оранжевые языки пламени.

– Нет… – отчаянно прошептала Конни.

Ее разум отказывался верить глазам. Этого не может быть. Это невозможно. Не-воз-мож-но.

– Конни! – прозвучал отдаленный голос. – Нам нужно выйти! Пойдем! – Слова звучали медленно и приглушенно, словно пробивались через толщу воды.

От шока ход времени замедлился. Конни бросила взгляд в зеркало заднего вида, где отражались двое полицейских, которые что-то кричали. Они что – бегут к ее машине? Да, так и есть. Она снова посмотрела в лобовое стекло. Внутри пламенной пасти наклонилась тень и упала, вздымая огненные искры. Это был книжный стеллаж, что стоял у кровати. В голове Конни промелькнула мысль, что россыпь горящих угольков походила на фейерверк.

– Конни! – снова завопил приглушенный голос, однако на этот раз Зази схватила ее за плечо и сильно встряхнула.

Конни нащупала ручку открытия двери и вывалилась на четвереньки прямо на асфальт парковки. Горячий воздух мгновенно опалил ее лицо. И только в этот момент профессор поняла, что ей кричали полицейские. Рука в форме вцепилась Конни в плечо и поволокла ее прочь от «вольво», что стоял с раскрытыми настежь дверями, напоминая силуэт летучей мыши на фоне ада, который совсем недавно был ее домом.

– Где он? – прокричала Конни на ухо держащему ее полицейскому. – Сэм Хартли! Где он?

Полицейский не ответил. Он разговаривал с кем-то по рации, прижав ту ухом к плечу. Подбежала Зази и обхватила Конни за талию. Полицейский передал Конни в руки аспирантки и рявкнул:

– Назад!

А потом растворился в толпе своих коллег, чьи голоса заглушал рев пламени и вой сирен. Пара кембриджских пожарных в масках и касках направили в огненную пасть «зеленого монстра» еще одну скудную струю воды.

– Зрелищно, – произнес кто-то рядом.

Конни подняла голову с плеча Зази и увидела панк-рокершу Сару, соседку с первого этажа. На ней были какие-то драные сетки, а на глазах черная как уголь подводка. В руках девушки сидела поразительно спокойная черная кошка, которая помахивала хвостом влево-вправо.

– Сара! – выкрикнула Конни, высвобождаясь из рук Зази. – Всех эвакуировали?

Панк-рокерша глянула на соседку так, словно не узнала ее. Сара всегда так делала.

– Вроде как да.

Они обе подняли глаза на дом: другая половина крыши обрушилась на пол верхнего этажа, подняв в воздух фейерверк искр.

– Где Сэм? Ты видела Сэма?

– Сэма? – переспросила Сара.

– Парня, который живет со мной. Сэм Хартли. Он же твой сосед! Они успели эвакуировать всех? А Сэма? – Громкость голоса Конни стремительно нарастала.

– Погоди. А Сэм разве был дома?

Грудь Конни превратилась в морозильную камеру, что мигом поглотила все тепло, которое она когда-либо в своей жизни ощущала. Пальцы рук и ног сделались ватными. В глазах Сары промелькнул ужас, и она воскликнула:

– Хочешь сказать, Сэм был внутри?

Конни не могла ответить. Она не знала, что делать. Куда бежать. Где искать.

– Вам нужно присесть, – строго сказала Зази и повела своего профессора за полицейские машины – к карете «скорой помощи», что стояла наготове с распахнутыми задними дверцами.

Зази проводила Конни внутрь кабины с ярким освещением. Сопротивляться профессор не стала. Она обхватила руками свой округлый живот, и орлиный камень задребезжал. На животе оказалось что-то грубое на ощупь. Конни глянула вниз и увидела торбу с секретными ингредиентами, которая все еще была при ней.

– Я… – начала она.

– Так, – прервала ее Зази. – Вам нужно присесть.

Конни окинула взглядом лица столпившихся зевак. Они напоминали язычников, окруживших костер для жертвоприношений. Что в огне такого завораживающего? Почему люди слетаются на него, как мотыльки? Или мухи.

Конни узнала в толпе студентов МТИ с верхнего этажа. Они переговаривались на мандаринском наречии. Один из них рыдал, другой надел рубашку задом наперед. Их лица были в саже, но все эти люди были здесь, а не там. Рядом со студентами покачивался папаша-алкоголик из квартиры сверху. На его щеках и носу полопались капилляры. Он стоял босыми ногами на асфальте, держа на плечах сынишку. Тот сжимал в руках маленькую плюшевую собачонку.

Конни щурилась, выглядывая в сумерках Сэма. Он должен был выйти. Все остальные же здесь. Датчики оглушительной пожарной сигнализации на их кухне срабатывали постоянно. Он не мог их не услышать.