Любовь? А что это, доктор? Это свобода, когда, отлюбив телом, ты не привязан пуповиной? Или это всепоглощающее чувство общей кишки?»

Далила выключает магнитофон, улыбается, садится на пол возле Евы.

– Кто этот мужчина? Насколько тебе нужно знать степень его умственного расстройства?

– Мне эта пленка была необходима только для информации. А информации нет, – вздыхает Ева.

– Ну почему, информации хоть отбавляй. Этот человек восхищался в жизни только одной женщиной – своей матерью. Никаких особых отклонений в их отношениях могло и не быть, просто степень восхищения превосходила нормальное подчинение или протест выросшего юноши. Он не искал для себя женщин, похожих на нее, это получалось само собой. И одна из этих женщин совершила что-то такое, настолько из ряда вон выходящее, что поколебала его жизненное равновесие. Я бы сказала, что это исповедь мертвеца. В моменты любви он не любит, а подстерегает. В моменты удовольствия он не получает удовольствие, а наблюдает. Подскажи, в каком направлении я могу тебе помочь? Тебе нужно работать с этим человеком или спрятаться от него? Дело в том, что если от него нужно прятаться, то он очень опасен, потому что никогда ни при каких обстоятельствах не потеряет голову от женщины, даже такой, как ты. А если тебе нужно с ним работать, то это умный и исполнительный партнер, до того момента, пока ему не придет в голову проверить с тобой, как с любой удобно подвернувшейся женщиной, прочность своего члена-пуповины. Он скрытен, он меланхолик, он умен и скорее всего принципиально одинок.

– Это наша гостья, Сусанна Ли, сделала его таким. Она убила его три раза. – Ева грустно кивнула. – А может, и больше, я знаю только про три раза. Ее мамочка сказала. Тут такая «примочка», как говорит Сусанна: она убила этого несчастного с эротическими сдвигами по поводу своего члена и стала уменьшаться. Пока не превратилась в эмбрион. Потом она родилась у своей подруги, выросла, испортила жизнь Хрустову и этой самой подруге, которая, как я понимаю, была женщиной Хрустова. Затем дала в газету объявление об услугах интимного плана, ей позвонил по этому объявлению Илия, и вот она у нас в детской комнате рассказывает сказки. Ну-ка, специалист, найди в моем рассказе логику и смысл!

– Это просто. Вопрос первый такой: почему она убила именно этого мужчину? Найди связь. Или спроси у нее. Почему она и этот несчастный встретились? Обычно при тяжелом психозе, когда больная начинает делать логический расклад, выплывает множество причин болезни.

– Я знаю, почему они встретились. Сусанна была платной девушкой, у нее умер клиент, клиент был фальшивомонетчиком, спрятал у нее клише, Корневич пришел за клише, она его убила. По-моему, меня развезло.

– Грандиозно! Теперь ответь на вопрос: почему она оказалась рядом с тобой?

– Ты же сама жаловалась, что Илия звонит по объявлениям платного досуга! Он ее искал и нашел, – неуверенно закончила Ева.

– Нашел, увидел, приятно провел время. Зачем тащить ее к нам?! – Далила встала с пола, развернула кресло и села к Еве лицом. – Ты знаешь игру в гостя? Приходишь к совершенно незнакомым людям, подслушав их разговоры в транспорте, представляешься дальней родственницей, знакомой знакомых, пострадавшей от насильника в подъезде, неудачной жертвой суицида – при этом хорошо бы изобразить попытку самоубийства на виду у будущих жертв. Выдумываешь невероятную историю, накручиваешь веретеном выдуманную жизнь, входишь в доверие.

– Зачем это? – не понимает Ева.

– Это не зачем, а почему. Потому что ты должна быть при этом не совсем здорова и регулярно сбегать из дома, но можешь и просто из других побуждений, тогда ты должна быть великолепной актрисой или баловаться гипнозом. Семинар по уголовной психопатологии. Особенности поведения мошенников, квартирных воров. Позови Илию.

– Сюда? – не понимает Ева.

– Да. Пусть он скажет, что такого сногсшибательного ему преподнесла девочка Сусанна Ли, что он привел ее домой?

– У меня такое чувство, что он искал именно ее, из-за нее прозванивал объявления, наконец нашел и очень доволен этим.

– Ты сейчас рассказала мне историю на уровне бреда или больных фантазий, но в этой истории есть конкретный уголовный элемент: фальшивомонетчик, клише, человек из органов, которого убивают. Это твой мир, понимаешь, именно это меня и настораживает. Послушаем, что она сказала Илие, как почувствовала она его мир? Его ведь не интересуют бандиты и преступления.

– Мы здесь, – сообщает Сусанна, распахнув дверь так сильно, что она ударяется в стену. – Мы подслушивали. А дети заснули. Это ты психолог? Твой сын плохо засыпает, не верит в сказки. Илия, заходи, – Су затаскивает в комнату смущенного Илию. – Сейчас я объясню психологу и стражу закона, почему ушла из дома.

– Вообще-то, – сопротивляется ее агрессивному натиску Далила, – мы хотели выслушать Илию.

– Пусть она говорит, – Илия ложится на тахту и смотрит в потолок. – Уровень взаимопонимания пока что на нуле. Какая разница, кто этот ноль потревожит?

– Раз уж ты так уверен в полном отсутствии взаимопонимания, может быть, построим нашу беседу как ночь вопросов и ответов? – предлагает Далила. – Если хочет говорить Сусанна, я не против. Пусть сначала скажет, с какого возраста она занимается сексом, приходит по вызову, как вообще строит взаимоотношения с мужчинами-партнерами.

– Зачем это нужно? – повысила голос Сусанна.

– Чтобы понять вдруг возникшее желание прекратить эти отношения и перейти к положению пострадавшей девочки, которой понадобились защита и кров. Кто тебя обидел? Как тебя обидели? Почему ты выбрала Илию?

– Ну бред! – Сусанна ходит по комнате, качая головой. – Я не выбирала его, он сам меня выбрал, он меня укусил по телефону, или вы не знаете о таких особенностях вашего сына?! Меня никто не обижал, и я не занимаюсь сексом ни с мужчинами, ни с мальчиками, я девственница и должна ею остаться! Не перебивайте, это еще не все ответы! Я ушла из дома, – она останавливается и начинает говорить медленно, жестикулируя, – потому что заметила, что моя мамочка вдруг помолодела. У нее исчезли морщины, разгладилась кожа, она стала быстрей двигаться, иногда взвизгивать и подпрыгивать, она похудела, ей теперь в самый раз мои платья, те, из «Березки» застойных времен. Она вертится перед зеркалом, она молодеет! Это конец.

– В каком смысле – конец? – не выдерживает Ева затянувшегося молчания и растерянного взгляда Далилы.

– Я не хочу родить свою мамочку, только не это! Я должна остаться девственницей, тогда я не забеременею! Разве вы не понимаете? Она будет уменьшаться, уменьшаться, – Су опускает вниз напряженную ладонь, – пока не станет беззащитной и крошечной, пока не войдет в меня. Это проклятие, и я не знаю, как его снять! У меня ничего не было с мужчинами, у меня ничего не было с вашим сыном, я не занимаюсь сексом, потому что я не должна забеременеть и родить мамочку Веру. Хотя, может быть, это и не очень честно с моей стороны, – Су устало садится на стул спинкой вперед, – она же меня родила, выходила.