Ева нажала кнопку в лифте, отправив его вниз. Прислушалась. Снизу поднимался другой лифт – грузовой. Отправленный ею лифт изрешетили на уровне пятого этажа – по светящемуся табло. Из подъехавшего грузового вышла женщина с собачкой. Она осторожно подошла к разбитому окну, выглянула вниз, охнула и стала судорожно засовывать ключ в дверь квартиры рядом с окном. Ева посмотрела на часы. Прошло три минуты сорок секунд. Сейчас женщина вызовет милицию. Времени в обрез. Она подошла к открытому лифту, засунула перочинный ножик в прорезь, по которой ездит дверь, стукнула по нему ногой, вгоняя посильней. Расстегнула куртку и быстрыми взмахами вытаскивала веревку, намотанную на талии, чувствуя почти физически взгляд из «глазк» квартиры женщины с собачкой. Закрепляя конец веревки на батарее под окном, крикнула, что выходить из квартир опасно для жизни, вылезла из разбитого стекла, пропустив веревку в металлический захват на поясе. Устроившись на той стороне стены дома, закрыла глаза, медленно выдохнула и замерла, согнув ноги и держась за веревку руками. Она вспоминала, как стояли машины во дворе у подъезда и сколько их было. Присела два раза, не отрывая ступней от стены, на третье приседание вложила все силы в рывок, оттолкнулась ногами от стены, взлетела, стараясь не войти в штопор от ударившего в нее ветра. Одного взгляда вниз за угол хватило, чтобы оценить положение во дворе у подъезда. Отпустила немного веревку и припечаталась подошвами кроссовок чуть пониже разбитого окна. Закрыла глаза. Итак, кроме машин, которые она помнит, есть только одна незнакомая легковушка – грязный «Мерседес» неопределенного цвета. Фургонов нет. И на том спасибо. Значит, их не больше пяти человек. Если в группе есть главный, то не больше четырех. Главный не пойдет на ликвидацию. Он подождет в машине. Это – если они подъехали к подъезду. Но они не могли идти из соседнего двора в полной экипировке и в масках! Четверо. То есть уже двое. Поехали…

Двое мужчин, прошив очередями из короткоствольных автоматов еще раз и без того изрядно пострадавшую дверь лифта, бились в нее крепкими телами, потому что, остановившись, лифт не открылся. Тяжело дыша, они на секунду застыли, посмотрели друг на друга, отошли к окну, разгоняясь, и бросились на дверь, но вдруг упали, крича. Ева стреляла через стекло с той стороны окна. Она целилась в ноги. Она попала.

– Отбросьте оружие, – приказала она в разбитое стекло. Один послушался, отодвинул рукой подальше автомат и вцепился со стоном пальцами в правое колено. Второй протягивал руку к автомату медленно, прикидывая расстояние до женщины и возможность первому выстрелить. Еве пришлось прострелить ему ладонь. Потом она разбила ногами остатки стекла и прыгнула внутрь. Ножом отрезала веревку, смотала оставшийся в руках конец, разглядывая лежащих мужчин.

– Маски! – сказала она тихо. Мужчины сдернули маски. – Сколько вас? Один раз спрашиваю. Если не хватит патронов прострелить вам все конечности по очереди, воспользуюсь вот этим, – она ловко крутанула в руке нож и осторожным движением заправила его в ремешок под коленкой.

– Пятеро, – сказал один.

– Четверо, – сказал другой.

После этого женщина взяла их автоматы и бросилась бежать. Они слышали торопливые шаги по лестнице вверх, задерживая дыхание, старались некоторое время считать пролеты, но потом шумно выдохнули боль и перестали.

Ева постучала в дверь условным стуком, ворвалась в квартиру, аккуратно, чтобы не шуметь, положила тяжелое оружие на пол и показала жестами, что надо идти тихо и быстро. Гуськом все прошли к лестнице, прислушиваясь к звукам в подъезде. На улице взвыла милицейская сирена.

– Быстрее! – плюнула на конспирацию Ева и побежала.

Двумя этажами ниже она приказала жестом остановиться, достала ключи и открыла дверь квартиры у лестницы.

– Располагайтесь. В квартире никого нет. Они уехали. Не шуметь. Положите детей спать. Никому не открывать дверь. Я позвоню по телефону, – она подталкивала их в темное пространство чужой квартиры, – там никого, проходите быстрей!

Захлопнув дверь, Ева подошла к лестнице и посмотрела осторожно вниз. Движение где-то на уровне третьего этажа. Смерчем взлетела по ступенькам, открыла дверь своей квартиры и быстро закрыла ее за собой. Несколько секунд хватило на то, чтобы отдышаться и подумать. Взяла автоматы и потащила их в комнату, где работал Январь.

Далила, неуверенно выставив руки, проходит коридор чужой квартиры, нащупывает коробку открытой двери в комнату, шарит по стене и зажигает свет. Она осматривается в заставленной старинной мебелью комнате, показывает жестами, куда можно положить детей, Кеша стаскивает с шеи шарф, но ни сесть, ни раздеться они не успевают. Дверь смежной комнаты открывается, и к ним ночным призраком в пижаме со всклокоченными волосами выходит удивленный старик.

– Цыгане? – говорит он. – Марго! Марго! Ты только посмотри, у нас дети и цыгане!

– Мы не цыгане, – выходит вперед Илия. Он смотрит на фотографии в старинных рамках на стене, – мы евреи.

– Что? – кричит появившаяся сзади мужа Марго, – погромы? Я говорила, стреляют! Ну прячьте же детей, прячьте! Что же вы стоите! – в разлетающейся ночной рубашке она проносится мимо остолбеневшей Далилы и начинает вытаскивать из шкафа чемоданы. – Положите детей под одежду! Мальчик, ты тоже сюда залезай, будешь смотреть за ними, – Кешу заталкивают в шкаф к маленьким под свисающую с плечиков одежду.

– А-а-а вы знаете вашу соседку Еву? – Далила подчиняется цепким морщинистым рукам, ее тащут в кладовку и показывают огромную коробку от телевизора. – Она живет выше.

– Мы никого не знаем, мы только что переехали, да садись же, деточка, садись под коробку! Лева, ты только посмотри, какой генофонд! – Женщина восхищенно трогает руками волосы Далилы. – Я тоже рыжая, ничего, сколько мы уже прятались – рыжим везет!

Январь сидел у компьютера в наушниках – слушал музыку. Почувствовав рядом движение, повернулся, довольный собой и Ванессой Мей до экстаза. Он посмотрел на Еву, быстро сдернул наушники, а Ева со страшным грохотом уронила на пол перед ним оружие.

– Стрелять умеешь? – спросила она, еще не совсем успокоив дыхание. Быстро сдернула куртку, открыла стол и шарила там, чертыхаясь.

– Что происходит? – спросил Январь шепотом. – Где дети? Откуда ты это взяла?

– Отняла. Стрелять умеешь?! Нас тут двое осталось, я всех отвела в квартиру внизу. Там на прошлой неделе пожилая пара уехала в санаторий. Я как-то помогала им донести коробку, незаметно сняла слепок ключей. Хватит на меня смотреть и закрой рот! – повысила Ева голос, потом удовлетворенно кивнула. Она нашла еще две запасные обоймы к своему пистолету. – Если меня пристрелят первой, запомни номер квартиры. Сорок два. Вытащишь их утром, когда уедут труповозки. Так как насчет пострелять?

– Ку-куда? – Январь в ужасе посмотрел на автоматы.

– Не куда, а когда. Сейчас. Приготовься.

– А может, позвоним, а? Кого у вас вызывают в таких случаях? Группу захвата? Отряд быстрого реагирования?

– В каких случаях?