сумму в кармане. Примитив. И в девяносто девяти случаях из ста конец один – длительный срок видишь небо в клеточку. У нас же – изощренное изобретение, значит, мотив имеет под собой еще и некую платформу.

– О, Савелий, ты так долго рассказывал, я заслушалась, но… ничего не поняла. Только то, что работает группа лиц. И эта группа хочет заполучить деньги Клары. Все-все деньги, да? Но как?

– Сегодня юная адвокатесса подсказала: наследство. Мы не провернули это направление, а оно выстраивается.

С минуту Алена припоминала все способы получения наследства, их не так много, чтобы пауза была длинной:

– Но как они собрались получить ее деньги? Это невозможно.

Савелий уже готов был ответить на вопросы, правда, не на все:

– Через Артура, Алена, через него. Ну, думай, думай!

Ничего в голову не приходило, ее просто заело, самолюбие вскипело: как так – она не может понять уловок каких-то отморозков? Савелий сжалился, а может быть, ему не хотелось, чтобы она своим умом дошла и стала на ступеньку равенства (мужчина ведь должен оставаться чуть-чуть выше), он поспешил разложить пасьянс:

– Убив Бая, наследницей сделали Клару. Убив ее, наследником стал Артур. Никто больше не может получить наследство, кроме Артура, но если умрет он, наследство получит…

– По завещанию, написанному им за час до смерти?

– Хорошая идея! Вполне возможно, его намереваются заставить написать завещание перед смертью. Я до этого не додумался, у меня другой вариант.

– А кто тогда? Мама?!

– К священному часу получения наследства для мамы Артура наверняка заготовили место на кладбище. Нет, Алена. У него есть еще и папа! Я имею в виду не биологического родителя, который сделал Артура и испарился в неизвестном направлении, а того, кто усыновил его и сделал миллионером.

– Майский в очках? Он?

– Наверное, да… – неуверенно произнес Савелий.

– Ты еще сомневаешься?! – обалдела Алена.

Не сразу он ответил только потому, что сам разбирался здесь и сейчас, ну и сомневался, конечно. А что есть сомнение? Это допустимость иного варианта в образовавшихся рамках, однако рамки-то узкими стали, так что все меньше для сомнений оставалось места. После вынужденного тайм-аута, когда мысли упорядочились, Савелий заговорил смелее или уверенней:

– Я не сомневаюсь в том, что лихо придуман заговор группой лиц. Но нам известны не все ходы в этой сложной комбинации, вдруг раз – и новое, неожиданное явление, как например, Майский-2. Спутал все карты. Но я как бы определил мотив, он единственно…

– Короче, месть исключаешь?

– Не исключаю, но этот мотив пока на запасной скамье. Объясню, почему: мстить логично папе Баю, он уничтожил институт, значит, любой обиженный мог убить его. А на него охотились профессионально, взорвали грамотно.

– Милая и добрая интеллигенция наняла киллеров, чтобы не пачкать свои чистые ручки. Как тебе моя версия?

– Не-а, не катит. У милой и доброй интеллигенции не хватит ни бабок, ни духу, ни смелости. Ну, правда, Алена, заговор слишком крутой и умный, люди рискнули по-крупному, значит, и цель должна быть крупной. Деньги – вот цель. И я понял, как можно получить деньги Клары – через Артура, поэтому его и подсунули Кларе, ее убрали, теперь должен умереть он.

– Убедил, – согласилась Алена. – Действительно, логично… А почему ты кривишься? Что опять не так?

– Есть большая пробоина в этой единственно убедительной версии!

– Обалдеть! Зачем же ты меня полночи убеждал?..

– Нет, ты послушай, сама же напросилась!

– Я слушаю, слушаю.

– Если нужен труп Артура, почему его преследовали на машине крутые парни и не убили? Последний раз изуродовали машину, но у моста, откуда сбросил тачку – и езжай дальше, они оставили его в покое. В конце концов, это же несложно: застрелить, отравить, ножом пырнуть… Почему его не убили в спальне вместе с Кларой? Уж кому-кому, а Артуру точно мстить не за что. Странные игры, но тут я пас, ни черта не понимаю.

– Для меня все это слишком сложно, мне не удается соединить одно с другим. А знаешь, поделись выводами с Черноволом, он умеет в антилогике увидеть адскую суть.

Савелий хохотнул, прищелкнул пальцами и скорее похвалил, чем отругал преступников:

– Нет, но каковы негодяи! А? Как они всех за нос водят… Когда мы выясним – почему, поймем – кто. Или наоборот.

– Так в какой же последовательности?

Савелий поцеловал ее в губы и произнес тихо, улыбаясь:

– А это не важно. Последовательность ни в чем не важна, нигде. Правда-правда, верь мне.

На сегодня было достаточно упражнений для мозга, надо уметь укладывать работу в дневные часы, а ночью желательно целоваться. К тому же он согласился с Аленой: завтра же с утра выложит Черноволу версию о наследстве.

Шел двенадцатый час ночи, Мики осторожно…

…несла поднос с чашками, наполненными чаем, с бутербродами на тарелке, конфетами в вазочке, дойдя до гостиной, позвала:

– Ребята, помогите! Боюсь, споткнусь и упаду, я не привыкла подносы носить… Ну? Чего сидите?

Оба охранника, смотревшие телевизор, вскочили с кресел, подбежали к доброй девушке и забрали поднос, рассыпавшись в благодарностях, ведь еда предназначалась им.

– Потом отнесете на кухню, – распорядилась Мики.

Те, сунув бутерброды в рот, закивали, мол, отнесем. А она поднялась к себе, села в кресло и провела минут пятнадцать в полной тишине, поглядывая на ручные часики. Время вышло, Мики встала, взяла чемодан, на всякий случай тихонько выскользнула из спальни, в которой, кстати, убили бедную Клару, но живых это не должно пугать, если только они не суеверные идиоты. С чемоданом она, бесшумно ступая, спустилась вниз, оставила ношу и на цыпочках подобралась к гостиной… Оба охранника лежали в креслах.

– Йес! – хихикнула Мики.

Нет-нет, она не убила их. Дубины просто заснули крепким и вполне здоровым сном. Ну, может быть, завтра проснутся с больной головой, не беда, главное – целой, а не без нее.

Теперь Мики плевала на шум, действовала быстро и выверенно. Первое – вызвала такси. Затем в прихожей раскрыла чемодан, оттуда достала туго свернутый рулон, встряхнула несколько раз, и он превратился в легкий пуховик. Шубку аккуратно свернула и положила в чемодан, пуховик надела, потом парик на голове закрепила шпильками, накинула сверху капюшон. Не забыла очки, крупные, в широкой оправе, но с обычными стеклами. Из чемодана она выудила ботинки, надела, зашнуровала, а сапожки на высоком каблуке из шкафа переложила в чемодан, застегнула молнии. Все, готова.

– Ой, мымра! – хохотнула Мики, взглянув в зеркало.

И вышла из дома. Она добралась до ворот, заглянула во все щели, изучая местность за оградой. Ничего, что могло бы ее насторожить, не обнаружила,