станцией, заправиться и совершить посадку. Как они это сделают практически на муляже корабля без его магической помощи, Беркутов не представлял.

Первым открыл глаза старый друг, борт-инженер Александр Тихонов. Со стоном повернул загерметизированный шлем к нему, и удивленно уставился покрасневшими глазами на расслабленно сидевшего в командирском ложементе товарища.

Тот, как ни в чем не бывало, с улыбкой протягивает ему откупоренную флягу из заначки.

— Командир, ты что творишь? На боту аварийная ситуация! Сейчас в любой момент произойдет декомпрессия, а он расселся без шлема и бухает. Хочешь нас под трибунал подставить за нарушение инструкций?

— Спокойно Саша! Сядем все! — пошутил полковник, — Выпей ка лучше, сразу полегчает. Слышал, алкоголь при облучении дает организму дополнительную сопротивляемость, а значит хуже нам не будет.

— А почему бы и нет? Все равно обратно мы уже живыми не доберемся. Так хоть боли будут меньше мучить. — коллега открыл забрало и поймал железную бутыль, так искусно скопированную и воссозданную Мартой.

Приложился, «погулькал», сделав несколько больших глотков. Распробовав содержимое, недоуменно принюхался. Посмаковал послевкусие на языке и недоверчиво проговорил:

— Ты чего туда налил? Это дрянь какая-то, а не коньяк! Еще мне «паленушкой» не хватает тут до кучи отравиться вдали от земных госпиталей. — недовольно отправил флягу лететь в невесомости обратно, прислушиваясь к внутренним ощущениям, — Хотя, погоди. Верни мне обратно. Вроде на вкус дерьмо, а самочувствие действительно заметно улучшилось!

— Нет, хватит. Писец, норма раз ненравится. Надо оставить, чтобы еще ребят взбодрить, когда очнутся. — неожиданно «пожадничал» обидевшийся глава экспедиции, — Это не «паленушка», а обычный чувашский бальзам «Парне», на основе луговых трав, с добавлением меда и натуральных ягодных морсов. — приукрасил он свое тайное снадобье.

Инженер же в мыслях на чем свет ругал себя за несдержанность, и что рано закапризничал. Сейчас уже был таким же здоровым как их командир.

Следующим зашевелился космонавт-исследователь Алексей Дубров, своим бледно-зеленым видом напомнив Беркутову оркастров. Младшего в экспедиции явно мутило, и он из последних сил сдерживался, что бы не сделать это внутрь скафандра.

— Алексей, открой шлем и выпей. Это приказ! — сразу построжел Олег, заметив ответное махание руками в перчатках в жесте «отвалите от меня изверги, мне плохо».

Дисциплинированный подчиненный, более не стал сопротивляться и отпил лекарство. На глазах как хамелеон поменял оттенки с зеленого на розовый, распрямился и облегченно выдохнул.

— Командир, что это за забористый коктейль? Ни разу ничего подобного не пробовал. Такое ощущение, что с пары глотков у меня купировали симптомы смертельного облучения. — он на автомате собрался еще хлебнуть, и тут его взгляд упал на иллюминатор, вызвав недолгий ступор.

Мимо Орла пролетали циклопически огромные в сравнении с их КК рваные секции неизвестного инопланетного аппарата.

— Мужики! Посмотрите туда! Что там происходит? — осознав, что подобное невозможно, чуть ли не подскочил от удивления Алексей, указывая рукой друзьям на обломки.

Заинтересованный Александр попытался вытянуть шею, чтобы обогнуть закрывавшего обзор исследователя. А Беркутов незаметно произвел резкое магическое воздействие на кучу кусков летающего неподалеку композита, заставив их резко исчезнуть из поля зрения с приличным ускорением. И тут же притворно, как ни в чем не бывало поинтересовался:

— Чего ты там разглядел? Ничего не вижу интересного, только Луна и звезды…

— Там это… только что было… и исчезло. Кажись детали огромного корабля! Или не было ничего? — сомнения явно одолели умную голову космонавта.

— Ты лучше оставь флягу для Кости, а то тебе с алкоголя уже мерещиться начинает.

— Ничего не понимаю… Только вот видел эти большие секции, и они вдруг исчезли… — потер глаза Алексей.

— Знаешь Леха? Ты лучше никому об этом больше не рассказывай, особенно когда вернемся домой. Понимаешь почему? — постарался сделать внушение хитрый полковник.

— Понимаю. А мы, что? Имеем реальную возможность вернуться на Землю? Так что с нами все таки произошло? Какова обстановка? — быстро забыв происходящее за бортом под легким ментальным воздействием, взволнованный Дубров переключился на другую насущную тему.

— Вот сейчас проведу диагностику систем и все узнаем. Не лезьте под руки, не мешайте. Дайте мне несколько минут. Вон, Костя кажется отошел от обморока, зашевелился. Займитесь пока им. — Александр с сомнением приступил к диагностике бортовой аппаратуры. Он находился в уверенности, что корабль доживает свои последние минуты, поэтому постарался даже интонацией не поднимать излишней паники, и перенаправить внимание экипажа на другую проблему.

Остатки снадобья после недолгой борьбы были влиты в рот пилоту Константину Гаврилову. Тот по жизни исповедовал принципиально трезвый образ жизни, и заставить его выпить даже ослабленного в невесомости оказалось той еще задачей.

Алексей как ученый не стал тратить драгоценное время на объяснение, а решил насильно повторить успешный эксперимент над больным коллегой. Понятно, что первый пилот смотрел на него потом очумевшими глазами, не понимая, куда пропала хворь.

Добил всех сообщением борт-инженер, что все системы корабля в норме, неожиданная декомпрессия им не грозит, запас кислорода, воды и топлива в норме, если не лгут приборы.

Три шлема повернулись с немым вопросом в глазах в сторону командира, довольно и умилённо взирающего на них со своего места.

— А что вы на меня так смотрите? Ну, да. Пока находились в отключке, я вылазил наружу, заделал одну пробоину и соединил перебитый кабель управления на техническом отсеке.

— Олег, ведь это строжайше запрещено! Подобные действия недопустимы, тебе ли как опытному космонавту это не знать! По инструкции ты обязан дождаться пока в сознание придет хотя бы один из членов экипажа, чтобы подстраховать тебя. — по видимому, весь присущий ему ранее пофигизм и флегматичность из Тихонова улетучился, подменившись на скрупулезность и строгость, ранее наблюдавшихся только у расслабившегося командира, — Ты мог бы толком объяснить, что с нами произошло?

— А что мне следовало дожидаться, пока корабль развалится на части, или потеряет весь запас архиважных для поддержания жизнеобеспечения веществ? Да что тут объяснять? Мы попали под воздействие всплеска солнечной радиации, заодно словили метеорит в корму. Образовалась микротрещина в одной из кислородных емкостей, да и сигнальный кабель разорвало.

Теперь уже все в прошлом, и мы можем вернуться домой. Продолжать экспедицию к луне я с читаю в текущей ситуации нецелесообразной и даже опасной. Всю ответственность беру на себя. Костя ты готов принять управление? — Беркутов, постарался вложить в свои слова всю невозмутимость и уверенность, чтобы товарищи поверили, и потом подтвердили, что так все и было.

Проверить на Земле, что он там латал на отстыкованном и сгоревшем в атмосфере двигательном отсеке уже никто не сможет при всем желании. А победителей, как говорится не судят.

— Да, готов. Экипажу пристегнуться. Провожу корректировку положения корабля.