я могу или не могу делать? Я буду ходить, куда мне заблагорассудится, когда мне заблагорассудится, и говорить, с кем захочу.

Он оскалился.

– Брайн говорит, что сын пекаря ведет себя слишком уж дружелюбно. Я запрещаю тебе ходить туда.

– Ты не имеешь права что-то мне запрещать. Ты его утратил.

Пайр застыл, его грудь задрожала от рыка.

– Я ни от чего не отказывался. Ты моя пара, и у него нет на тебя никаких прав.

– Твоя пара? – тихо спросила она. Ее рука задрожала, чувствуя поднимающиеся на поверхность эмоции. – Как ты смеешь! Ты не сказал мне ни слова за четыре месяца и ждешь, что я поверю, что я твоя пара? – В уголках глаз начало жечь, и она усилием воли заставила себя не заплакать. – Ты лжец.

– Думаешь, мне это далось легко? – напряженно воскликнул он.

Она рассмеялась с горечью в голосе.

– Мне кажется, ты очень счастлив здесь, в своем каменном дворце. Твои действия противоположны твоим словам, отсюда напрашивается один вывод: твои слова ничего не значат.

Он осторожно взял стакан с виски и сделал большой глоток, затем так же плавным движением поставил его обратно, полностью сосредоточившись на ней. Кожу Тэмпест покалывало от его взгляда.

– Ты нужна в Дотэ. Моя сестра, твой отец и твои дядюшки нуждались в тебе. Ты потеряла близких, и нужно было время, чтобы их оплакать. – Прерывистый вздох. – Мои обязанности здесь. Мои люди нуждаются во мне. Хеймсерия по-прежнему разделена. Все не так просто. Мне нужно было время, чтобы приспособиться.

Потому что она лишила его возможности отомстить. У нее перехватило дыхание от воспоминаний о том, как он отстранился, отказываясь смотреть на нее. Отрицание накрыло ее с головой. Казалось, что это произошло только вчера.

– Ты выкинул меня из своей жизни.

– Ты выставляешь ситуацию так, словно я сделал это из собственной прихоти.

– Я писала тебе, – тихо обвинила она. – Ты мог бы хоть как-то сообщить о себе, но ты оставил меня в неведении.

– Если бы я уступил, даже чуть-чуть, ничего бы не сработало, – прорычал он и развел руками. – Бриггс накачивал меня наркотиками каждый божий день, чтобы я не приполз к тебе на коленях.

Тэмпест замерла, пульс отдавался в ушах. Он накачивал себя наркотиками.

– Почему?

– Потому что, – прорычал он, – ты за год через многое прошла. Чувства в такое время обостряются. Эмоции могут затуманить разум. Я хотел, чтобы у тебя было время по-настоящему понять, чего ты хочешь. – Его голос перешел в шепот. – Я хотел, чтобы ты сделала выбор потому, что ты по-настоящему хочешь, а не потому, что кто-то или что-то подталкивало тебя к нему. Включая меня самого.

У нее перехватило дыхание. Действия и вправду говорили громче слов. Он держался в стороне не потому, что она причинила ему боль, не потому, что он не желал ее, а потому, что любил и хотел, чтобы она знала, чего хочет.

Это все меняло.

Краем глаза она взглянула на его бокал. В нем почти ничего не осталось. В животе все сжалось. Неразрешенные вопросы между ними мог решить один глоток. Тэмпест встала, и его рука метнулась вперед, обхватив ее запястье. Она посмотрела в полные отчаяния глаза кицунэ.

– Пожалуйста, не уходи.

– Я никуда не ухожу, – сказала она. – Мне жарко, я просто хочу снять плащ.

Он неохотно отпустил ее, и она неуклюже стянула плащ. Внизу живота сводило от нервов, и она сделала успокаивающий вдох, а затем села на подлокотник своего кресла поближе к виски.

– У меня предложение, – сказала Тэмпест, произнося слова немного быстрее, чем ей того хотелось. Она стряхнула пылинки со своих поношенных брюк, а затем наклонилась вперед, сократив расстояние между ними на несколько дюймов. Его горящий взгляд прикован к ней, а выражение лица безмятежное. Как ему удавалось оставаться таким спокойным?

Он придвинулся к краю кресла. Легкая улыбка преобразила его красивое лицо.

– Звучит интригующе, – пробормотал Пайр искрящимся соблазном голосом. – Какого рода предложение?

Она покраснела, точно зная, о каком предложении он думает.

– Похоже, Ансетт нужен кто-то вроде… главы шпионской сети.

Он медленно моргнул, явно ожидая чего-то иного.

– Да?

– Проблема с Мимикией в Хеймсерии далека от завершения, – продолжила она. – Уверена, что ты и так в курсе. – То, как напряглась челюсть Пайра при одном упоминании о наркотике, подтвердило ее предположение. – Ансетт и я считаем, что этим занимаются люди, до сих пор преданные Дестину.

– Справедливое предположение.

Тэмпест кивнула.

– Но мы не можем знать наверняка, и даже если бы мы знали…

– Возможно, вы не сможете найти всех и призвать к ответственности, – закончил за нее Пайр. – Итак, моя милая сестрица хочет переложить работу по поиску виновных третьему лицу, я прав?

– Не такая уж ты и третья сторона. – Она облизнула губы. – Ты будешь тесно сотрудничать со мной.

Его улыбка потускнела.

– И это… официальное предложение Короны?

Сейчас или никогда.

Она медленно потянулась за виски, не сводя с него глаз. Пальцы обхватили стакан.

– Официальное предложение, да, но технически не принятое во дворце, учитывая, что ты преступник и все такое.

В его глазах вспыхнул огонь, когда она подняла бокал и покрутила в руках спиртное.

– Ты понимаешь, что делаешь? – спросил он хриплым от недоверия и едва сдерживаемого желания голосом.

– Я знаю этот обычай.

Она поднесла бокал к губам и посмотрела на Пайра поверх него.

– Сделав это, ты уже не сможешь забрать обещание обратно. Это навсегда. – Он был на взводе, едва дышал. – Ты должна быть уверена.

Она улыбнулась, а затем опрокинула содержимое стакана в рот. Жидкость обожгла ей горло. Она никогда не понимала этого напитка. Жжение показалось приятным, как только Тэмпест заметила взгляд Пайра на себе.

– Это отвечает на твой… – начала она, но не договорила, потому что он вырвал стакан у нее из рук и заключил ее в свои объятия.

Жар и голод заострили черты его лица. Он протянул руку и обхватил ее подбородок.

– Да поможет тебе Бог, ты больше никогда от меня не сбежишь.

Он подался вперед и впился в ее губы поцелуем, отчего она резко втянула воздух и, схватившись за его волосы, прижалась к нему. Пайр ахнул, когда она провела языком по его нижней губе. В ответ руки мужчины обхватили ее за талию и притянули ближе. Тэмпест чувствовала каждый прижавшийся к ней твердый мускул. По телу разлился жар, и на глаза навернулись слезы. Она несколько месяцев мечтала о том, чтобы кицунэ поцеловал ее именно так.

Тэмпест ахнула, когда он со стоном скользнул языком в ее рот. Обвив руками его плечи,