Роденберри сказал с благодарностью:

— Спасибо, ваше высочество!

Я кивнул благосклонно.

— Лорды…

Они удалились, кланяясь, а церемониймейстер, явно человек Альбрехта, провозгласил громогласно:

— Вильдграф Вильдан Зальм-Грумбах, лорд земель Ирмии и Нирда, куда входят городов Зальм-Кирбург и Зальм-Даун!

Я добавил про себя: земли справа от Генгаузгуза, знаем, помним.

Вошел Зальм-Грумбах, крупный, породистый и важный, однако ровный и невозмутимый, без излишней надменности, но с ясно подчеркнутым чувством собственного достоинства, поклонился и остановился справа у двери.

— Маркграф Джонатан Берген, — проревел церемониймейстер, — лорд земель Изенбурга и Бирштайна!

Вошел похожий на быка в камзоле Берген, ростом намного ниже вильдграфа, но куда шире в плечах, просто каменное плато, а не человек, даже голова громадная, как походный котел для отряда в сто человек.

Поклонившись, он встал рядом с вильдграфом, а церемониймейстер проорал во всю мощь, явно гордясь своей могучей глоткой и потому переигрывая:

— Барон Герберт Оберштайн, лорд земель с городами Фирнебург, Изендорф и Шайдвилд!

Барон вошел торопливо, почти вбежал, наверняка тоже смущенный, что его объявляют таким радостным ревом, словно он уже стал императором, виновато посмотрел на вильдграфа и маркграфа.

Я сказал великодушно-благожелательно:

— Лорды…

Они приблизились, чуть склонили головы в воинском приветствии, вильдграф, как самый старший, сказал почтительно, но твердо:

— Ваше высочество! У нас возникли некоторые серьезные вопросы. Без вашего решения не обойтись…

— Настолько важные? — спросил я с интересом. — Слушаю вас.

Вильдграф быстро взглянул на соратников, те ответили короткими кивками.

— Ваше высочество, — сказал он, — с вами прибыла огромная армия, в которой огромное число очень могущественных и богатых лордов. Практически все они… как пришли, так и уйдут.

Я нахмурился, вильдграф не успел среагировать, как маркграф, вроде бы медлительный, как все быки такого размера, сказал быстро сильным грохочущим голосом:

— Мы имеем в виду, что они не заинтересованы в наших землях. Однако в вашей армии есть и бриттские лорды…

Я кивнул, все верно, в арьергарде моей армии шли довольно многочисленные отряды бриттских лордов, что показали себя очень неплохо в сражениях. Первым отличился граф Вилле-буа-де-Марейль, разгромив своим конным рыцарским войском большой отряд Мунтвига, пытавшийся зайти нам с фланга, он вышел с сорока рыцарями и двумя тысячами конных, а сейчас у него уже больше ста рыцарей и пять тысяч конников… еще хорош барон Аскланд с его пятьюдесятью рыцарями, тысячью конных и двумястами лучников. Несмотря на потери в боях, его отряд только увеличился за счет примкнувших к нему искателей приключений и добычи. Показал себя великим рыцарем и умелым военачальником баронет Каундифепбирф, он привел с собой семьдесят рыцарей своего отца и полторы тысячи конников, но его дружина тоже выросла втрое, а сам он постепенно выбивается в ряды лордов, что считаются уже моим близким кругом.

Они смотрели на меня в ожидании, я сказал наконец:

— Да, их немало. Доблестные воины!

Вильдграф сказал твердо:

— Это понятно, потому что наши два королевства довольно долго были под властью могущественного короля Альфонса Семнадцатого, потому у нас одинаковые рыцарские традиции. Проблема в том, что некоторые из них присматриваются к нашим землям…

— Это ваши проблемы, — прервал я. — Я не хотел бы вмешиваться. У вас из-за войны есть заброшенные имения и земли, которые требуют внимания и ухода? Тогда вы сами должны быть заинтересованы, чтобы за ними был глаз да глаз.

И снова маркграф пришел на помощь старшему собрату:

— Ваше высочество, вы абсолютно правы. У нас вопрос не в том, позволять или не позволять бриттскому лорду накладывать лапу на чьи-то брошенные владения…

— А в чем?

Он помялся, подыскивая слова, голос впервые подал барон Оберштайн:

— Ваше высочество, дело в статусе.

— А-а-а, — сказал я, — тогда утрясайте это с законниками. Или с самими лордами, что проще. Я сам сторонник двусторонних соглашений. Мне, уверяю вас, вовсе безразлично, признает ли бриттский лорд себя вассалом сакрантского короля или останется верным Бриттии!

Вильдграф быстро посмотрел на обоих, те кивнули, он перевел взгляд на меня.

— Ваше высочество, это лучшее из решений, что вполне нас устраивает.

— Лорды, — произнес я.

Они поклонились еще раз и вышли.

Ужинал я с рыцарями, но вечером назло Аскланделле… что-то я слишком часто делаю ей назло, нужно оставить это мальчишество, явился в покои принцесс.

Похоже, Джоанна провела с сестрами разъяснительную беседу, обе вышли к ужину, тихие и робкие.

Сама Джоанна в своем лучшем платье, яркая и счастливая, держится беспечно и весело. Наверное, так и должна вести себя женщина, принесшая себя в жертву, они это просто обожают делать по любому поводу.

Рианелла осмелела настолько, что начала пока еще робко строить мне глазки, Хайдилла еще долго трусила и не смела оторвать взгляд от блюда, но все-таки прогресс, Джоанне как-то удалось убедить их, что я не наброшусь на них аки зверь, раз уж она согласилась на изнасилование и за них.

А может, подействовало и то, что сама она вроде бы не в изорванном платье и без кровоподтеков на лице, уже попискивают, поддерживая разговор, но когда подошло время кофе, обе испуганно вскочили, пожелали доброй ночи и умышастили в свои норки.

Джоанна, весело щебеча, начала раздеваться, у женщин это целое представление, если мужчина наблюдает, однако я подошел к окну. Во дворе темно, только у входа в бочках горит синеватым пламенем смола да вдали у ворот тьму отгоняют, да и то недалеко, факелы.

— Ваше высочество, — донесся от ложа щебечущий голосок принцессы, — я уже в постели.

— Спи, — ответил я, не поворачиваясь. — Господи, когда же наступит время, когда можно будет делать то, что хочется… или вообще ничего не делать!

Со стороны ложа донесся тонкий голосок, полный недоумения:

— Ваше высочество?.. Принц?

Я сделал успокаивающий жест и быстро пошел к двери. В коридоре охрана вскочила на ноги, никак не ожидая, что управлюсь так быстро, а я спустился по лестнице на первый этаж, в залах уже пусто, если не считать вооруженной до зубов стражи, еще больше этих крепких парней у входа, мы все-таки в чужом городе и захваченном королевском дворце.

— Бдите, — сказал я успокаивающе, — бдите!.. Все нормально, это у меня причуда такая. Изволю погулять в ночи. Где вы видели великого человека без причуд?