Наконец геоэкономический подход к отношениям с Индией и Пакистаном может быть «интуитивно предпочтительным» для Китая: не просто потому, что это наилучшее средство обеспечения влияния в нынешних условиях, но потому, что именно здесь перед Пекином открывается множество возможностей. Асимметричные торговые отношения КНР (Китай – крупнейший торговый партнер Индии и Пакистана), обильная помощь Пакистану и «спорадические» инвестиции в регион предполагают, что Китай обладает потенциалом наращивания геоэкономической динамики в контактах с обеими странами.

Что касается реализации этого потенциала, ряд геоэкономических действий Китая можно назвать прямыми (и нередко конструктивными с точки зрения американских интересов). В марте 2012 года, например, председатель отделения КПК в провинции Синьцзян заявил, что экстремистские группировки имеют «мириады связей» с талибами на территории Пакистана[615]. Несмотря на все попытки Исламабада убедить Пекин в своей готовности не допустить распространения «вируса» экстремизма, спустя несколько недель Китай отозвал обещанный кредит на строительство газопровода из Ирана в Пакистан, тем самым выразив свое недовольство[616].

Правда, чаще Китай прибегает к позитивному стимулированию. Китайско-пакистанский «экономический коридор» представляет собой одну из мер по удержанию Пакистана в сфере китайского влияния. При общем объеме инвестиций в размере 46 миллиардов долларов этот проект является центральным звеном китайской инициативы по созданию нового Шелкового пути (в Китае также употребляют название «Пояс и путь»); пакистанский премьер-министр Наваз Шариф назвал этот проект «свидетельством тесной дружбы наших стран»[617]. Другие пакистанские официальные лица тоже не скупились на восторженные оценки и рассуждали о «коренном изменении ситуации во всем регионе»[618]. В рамках соглашения Пекин пообещал содействовать развитию транспорта и торговли посредством строительства аэропорта в управляемом КНР порту Гвадар, а также отремонтировать дорогу между Лахором и Карачи и модернизировать железнодорожные пути и оборудование. В долгосрочной перспективе намечено строительство атомной электростанции в городе Карачи и превращение Гвадара в крупный международный нефтяной порт для транзита ближневосточной нефти в Восточную Азию, наряду с созданием особых экономических зон по образцу Шанхайской торговой зоны. Сам коридор будет начинаться от Гвадара и пройдет по Каракорумскому шоссе через Пакистан, а затем пересечет пакистано-китайскую границу и достигнет Урумчи и Западного Китая[619]. По прогнозам китайского правительства, после завершения строительства на коридор придется более четверти внешнеторгового оборота КНР[620].

Перед нами пример того, что китайское геоэкономическое давление, даже применяемое конструктивно, все равно остается давлением. Построенный Китаем порт в Гвадаре, который призван стать «связующим звеном между Пакистаном, Ираном, Китаем и государствами Центральной Азии», будет контролироваться китайской корпорацией управления зарубежными портами, следовательно, сам «экономический коридор» останется в сфере китайского влияния[621]. Индийские чиновники и творцы внешней политики поэтому смотрят на эти планы с подозрением, «опасаясь, что Китай хочет усилить свое экономическое влияние в Южной Азии и использовать Гвадар как звено в цепочке финансируемых китайцами портов региона, доступных для китайских ВМС, которые готовы расширить область операции в Индийском океане»[622].

Подобно большинству китайских инвестиций в инфраструктуру Юго-Восточной Азии, еще одной целью нового Шелкового пути является уменьшение зависимости Китая от морских торговых путей, которые сегодня контролируются ВМС США. Фактически пекинская стратегия диверсификации отчасти заключается в поиске способов увязки сухопутных и морских маршрутов в обход «узких горлышек» Южно-Китайского моря и в минимизации расстояний «морского плеча» в китайских перевозках[623]. Пакистанский «экономический коридор» позволит транспортировать ряд китайских товаров через Пакистан и далее в Европу – через построенный китайцами порт в Гвадаре.

Другие крупномасштабные проекты Китая в Пакистане преследуют аналогичные цели. В 2013 году Китай согласился построить две атомные электростанции мощностью 1100 мегаватт каждая в Карачи, и 9 миллиардов долларов на строительство обеспечены в значительной мере льготным кредитом КНР. В октябре 2015 года, после того как от летней жары погибли около 2000 пакистанцев, Китай объявил о намерении проложить 2000 километров ЛЭП из провинции Синьцзян до Лахора до 2020 года, чтобы снизить нагрузку на пакистанские электросети[624]. Чиновники пакистанского правительства гарантировали усиление уровня безопасности в районах «приложения» китайских инвестиций – это явная дипломатическая победа китайских лидеров, которых все больше беспокоит рост мятежных настроений на китайско-пакистанской границе. «Мы всегда сотрудничали с Китаем в сфере безопасности, – сказал один чиновник. – Успех экономического коридора зависит от стабильности»[625].

Впрочем, администрация США смотрит на ситуацию иначе. По замечанию Дэниела Марки, который попытался обобщить реакцию Вашингтона, «китайцы объявили о планах финансирования двух новых ядерных реакторов в Пакистане. Этот шаг вызвал раздражение американских политиков, которые посчитали его нарушением обязательств Китая по нераспространению ядерных технологий»[626]. Пир Зубайр Шах добавляет, что «вследствие печального опыта действий Пакистана это сотрудничество вызывает у США серьезные опасения»[627].