что его разговоры о втором браке не были праздными. Лилиан даже было немного обидно, что он ни разу не позвал танцевать её саму, что предпочёл ей общество чужой женщины… Но в целом к новому увлечению Оливера она отнеслась спокойно. Вряд ли ей придётся часто взаимодействовать с будущей мачехой — девушка сама скоро выйдет замуж и покинет отчий дом.

Сейчас Лилиан было одиноко и скучно. Менестрель исполнял только старые, проверенные временем песни, которые ей уже приелись. Она наблюдала за танцующими, но и они не вызывали в ней особого интереса. Вдруг с удивлением она заметила, что лорд Коллинз не танцевал, хотя девиц вокруг было достаточно. А ведь он совсем молод — вчера в темнице она не обратила на это внимания… Ему года двадцать четыре, не больше, и правителем он стал недавно, и супруги у него нет…

В тот же миг Лилиан осенило: уж не лорда Джеймса ли отец прочил ей в женихи?

Да нет, это невозможно. Происхождение Лилиан оставляло желать лучшего: дочь небогатого рыцаря, прадед которого был простым солдатом, она никогда не станет подходящей парой лорду. И почему-то эта мысль её слегка огорчила.

Она отпила ещё вина и вздохнула. Отец велел ей надеть лучшее платье, чтобы покрасоваться на пиру, но если она так и останется сидеть, то никто не разглядит всех его достоинств… Лилиан любила это платье — из фиолетового шёлка с золотистой отделкой на рукавах и поясе, с вышивкой в виде цветов по всему подолу, оно постоянно переливалось в свете свечей и на ощупь было очень приятным. Фиолетовый, такой яркий и насыщенный, был её любимым цветом, к тому же именно фиолетовым было поле герба Освальдов. И стоило это платье недёшево, поэтому Лилиан очень берегла его и надевала редко, по таким исключительным случаям, как, например, приём у лорда.

Она поправила и без того идеально разглаженный подол, а когда подняла голову, то увидела перед собой лорда Джеймса. Он стоял, заведя руки за спину и улыбаясь почти так же, как вчера, — немного глуповато, но тепло и очаровательно.

Лилиан вскочила, едва не опрокинув на себя кубок, и присела в реверансе.

— Госпожа Лилиан, умоляю, скажите, что вы правда простили меня и не злитесь, — вместо приветствия сказал лорд Джеймс с тревогой в голосе.

— Ваша милость, вы умоляете дочь простого рыцаря? — удивилась Лилиан, приосанившись. — Чем я заслужила такую честь?

— Но я правда чувствую вину перед вами… — несколько смутился лорд Коллинз.

— Не стоит, я не виню вас, — улыбнулась она. — Это вы простите, что я…

— Вам тоже не за что извиняться, — с облегчением зазвенел голос Джеймса. — В таком случае, не подарите ли вы мне танец, госпожа Лилиан?

— Но танец уже давно начался… — растерялась девушка. Менестрель как раз завёл второй куплет песни, а было их около пяти, не считая припевов.

— Следующий, — не сдавался Джеймс. — Но если вы не хотите танцевать, я не смею вас заставлять.

Вообще-то смеет, конечно… В конце концов, кто может отказать лорду? Лилиан вот тоже не могла, да и не хотела на самом деле.

— Я не против, — пожала плечами она и вновь улыбнулась.

— Спасибо, — засиял лорд Коллинз. — А пока… Примите, пожалуйста, в знак моей моей благодарности.

И он, убрав руки из-за спины, протянул ей белую розу — крупный бутон на длинном тонком стебле с обрезанными шипами. У Лилиан перехватило дыхание от красоты этого цветка: его белоснежные лепестки будто бы слабо искрились в свете многочисленных свечей и выглядели такими нежными, что на них было страшно дышать.

— Срезанный — мёртвый цветок, — вздохнула Лилиан, не скрывая лёгкой печали.

— К счастью, нет, — не растерялся Джеймс, всё так же протягивая ей розу. — Мой знакомый маг посыпал его бутон особой пылью… Вот, присмотритесь.

Чтобы присмотреться, Лилиан всё-таки пришлось взять цветок. И правда, лепестки искрились не просто так: на них мерцали крошечные серебряные пылинки.

— Эта пыль позволит цветку оставаться живым около года, — продолжал Джеймс.

— Серебряная… — с искренним восхищением прошептала Лилиан, любуясь бутоном. — Прямо как в ваших глазах, — вырвалось у неё вдруг.

И правда, в его, казалось бы, голубых радужках тоже искрилось серебро, смешивая оттенки и превращая цвет чистого неба в переливы стали и лунного света.

А Джеймс ведь не только молод, но и красив, заметила Лилиан. У него был тонкий нос и довольно длинные для мужчины ресницы; каштановые волосы опускались до плеч, сам он был высоким и статным… «Истинный рыцарь, — мелькнуло у неё в голове, — и истинный лорд, хоть и ещё молодой».

— Спасибо, — искренне улыбнулась девушка. Случайно взглянула на отца — тот продолжал танцевать, но изредка бросал внимательные, строгие взгляды на дочь. И теперь, видимо, заметив рядом с ней лорда Коллинза, был явно ошеломлён и даже испуган. Наверное, боялся, что она снова начнёт язвить и грубить… Впрочем, вчера это всё было вполне справедливо. Но сейчас, особенно после столь прекрасного и необычного подарка, злиться у неё не получалось.

Внезапно песня закончилась, тут же заиграли следующую, и Лилиан, положив розу рядом со своим кубком, обошла стол, чтобы наконец начать танец. Оливер, кажется, наоборот собрался присесть, и поэтому Лилиан, быстро взяв Джеймса за руку, поторопилась к центру зала, чтобы отцу не удалось ничего ей сказать и тем самым испортить момент.

Песня была протяжной, медленной, и танец не предполагал быстрых движений и резких поворотов. Лорд Коллинз положил руку на талию Лилиан, отчего её сердце пропустило удар. Она испугалась, что запутается в юбках, оступится или отдавит ему ногу… Но потом просто решила не думать об этом. Танцевать она умела хорошо и теперь наверняка знала, что всё пройдёт благополучно.

Джеймс улыбался ей, и Лилиан хотелось улыбаться ему в ответ. Но чтобы не показаться глупой или легкомысленной, она старалась быть сдержанной, хотя и знала, что глаза её сияют, будто камни в колларе на плечах лорда Коллинза.

— Ваш отец очень беспокоится за вас, — заметил вдруг тот.

— Напрасно, — покачала головой Лилиан. — Он никак не может понять, что я уже взрослая.

— И можете за себя постоять, — усмехнулся Джеймс.

— О, прошу…

— Хорошо, не будем об этом. Кстати, могу я называть вас просто Лили?

— Пожалуйста, не стоит, — попросила она. — Только Ол… отец меня так называет, но мне не по душе это сокращение.

Ещё пару минут они танцевали молча, и Лилиан то и дело ловила на себе разнообразные взгляды присутствующих — восхищённые и завистливые, удивлённые и вполне спокойные… Отец смотрел с тревогой, и Лилиан окончательно убедилась в том,