к лицу, заставила её усмехнуться. А вот следующая мысль, наоборот, напугала до дрожи…

У Лилиан, конечно, не было никакого оружия. Некоторые её знакомые женщины носили при себе маленькие изящные кинжалы — богато украшенные и очень острые… На всякий случай. Но у неё даже такого не было — отец не позволял. И теперь она почувствовала себя такой беспомощной и незащищённой… Одна в незнакомом городе, на вечерних улицах… Вряд ли ей удастся оставаться незамеченной долгое время.

Лилиан сжалась, обернулась… и поняла, что совершенно не представляет, где находится трактир.

Она пару раз повернула за углы, пока шла, но, хоть убей, не помнила, в какую сторону. Можно было, конечно, спросить у кого-то дорогу, но девушке стало так страшно, что она просто замерла на месте и затряслась, не в силах даже шелохнуться.

Лилиан так бы и простояла посреди улицы всю ночь, если бы через пару минут её не окликнули хрипловатым мужским голосом:

— Эй, красавица, что, потерялась?

Она вздрогнула и обернулась на голос.

Напротив стоял мужчина, кажется, ещё молодой — в вечерних сумерках плохо было видно его лицо. Однако Лилиан разглядела, что он улыбался, и эта улыбка ей не понравилась.

— О, нет, я… — Она покачала головой, не зная, что сказать. Голос дрожал от страха, а в мыслях царила полная неразбериха. — Я знаю, куда мне, я просто…

— Проводить тебя? — Мужчина сделал пару шагов вперёд, что буквально пригвоздило её к месту, хотя мгновение назад Лилиан была готова бежать от него без оглядки. Именно этого она и боялась, когда вспомнила о кинжале… — Ты, я посмотрю, не местная, а?

— Я? — Будто здесь есть кто-то ещё… — Я — да, но я знаю, куда идти, спасибо, — несмело отозвалась она, пряча взгляд.

— Да брось, пойдём, — продолжил усмехаться незнакомец. Лилиан оглядела его — он был не слишком высоким, одетым очень просто и даже бедно (на сером жилете виднелась пара заплаток, рубашка сшита явно из домотканой некрашеной ткани, а пояс был далеко не из кожи и вообще напоминал обычную верёвку), зато в его взгляде так и светилось самодовольство. Девушка задрожала и зарделась, а мужчина приблизился к ней и добавил: — Самое время, чтобы прогуляться, а?

И вдруг он схватил её за руку.

Ступор мигом прошёл. Лилиан округлила глаза, почувствовав в горле волну возмущения, что едва не задушила её, а потом ей захотелось прибить этого мерзавца. Она отдёрнула руку, отшатнулась от него (капюшон резко упал с головы) и воскликнула:

— Да как ты смеешь? Ты хоть представляешь, с кем связался?

— О, да ты ещё и с характером! — расхохотался мужчина, предпринимая новую попытку схватить Лилиан за руку. — Брось, лапонька, мы с тобой точно… поладим. — Он сделал паузу, во время которой подмигнул, отчего девушку передёрнуло.

Она снова убрала руку и, не скрывая возмущения и больше не пытаясь быть вежливой, прошипела:

— Пошёл прочь, гад, или хуже будет!

— Да? И что же ты мне сделаешь? — усмехнулся он.

Лилиан нервно сглотнула. Она сама не знала, что может сделать сейчас, — ведь ни отца, ни его людей, ни графа Орелла поблизости не было. Лишь возвышающийся на холме замок, за стенами которого можно было бы укрыться… если ей удастся убежать от этого мерзавца.

— А вот что, — сказала она с неожиданной для себя улыбкой, резко замахнулась, сжав пальцы в кулак, и изо всех сил ударила мужчину прямо в нос.

Именно после этого Лилиан и рассчитывала убежать, но удар оказался болезненным не только для пристававшего к ней незнакомца. Костяшки заныли, а колечко на среднем пальце слегка окрасилось алым — девушка так и не поняла, чья это была кровь.

А мужчина взвыл, хватаясь за нос.

— Эй! Что тут происходит? — послышался сзади ещё один мужской голос, и Лилиан поняла, что бежать некуда.

К ним приближались два стражника — в полушлемах и кольчугах, с кинжалами на поясах и большими алебардами в руках. Один, видимо, тот, что кричал, выглядел весьма воинственно, будто застал здесь самое малое — убийство. Из-под его шлема на лоб свисал седой чуб, лицо покрывала тонкая сеть морщин. Другой же, помоложе, отчего-то усмехался.

— Ты чего это, а? — продолжал возмущаться первый. Он взглянул на Лилиан так пронзительно, что она отшатнулась, однако второй внезапно оказался за её спиной (девушка кожей чувствовала эту его странную ухмылку) и отрезал все пути к отступлению. — Драку решила затеять?

— Я?! — вскрикнула, почти взвизгнула Лилиан, уже совсем забыв о мужчине с расквашенным носом. — Он домогался до меня, что мне оставалось делать?

— Не шляться по улицам на ночь глядя, — заявил ухмыляющийся стражник, и те проблески симпатии, что возникли у девушки при первом взгляде на него, мигом исчезли. Вокруг и правда уже совсем стемнело, но Лилиан осознала свою оплошность только что. — Посмотри, ударила человека до крови. — Он кивнул на «пострадавшего» мужчину, который всё ещё стоял рядом и хватался за нос. По пальцам его стекало несколько тоненьких кровавых ручейков.

— Он сам ко мне лез!

— Я ничего запрещённого не делал, — пожал плечами тот, чуть гундося. — А эта сумасшедшая стерва сразу бить…

— Иди-ка ты, друг, лекаря поищи, — заметил первый стражник. — А ты, дорогая, с нами пойдёшь.

— Куда? — не поняла Лилиан.

— В темницу, — хмыкнул второй.

Она похолодела.

— Милорд нынче занят, — добавил стражник, — да и поздно уже. Поэтому подождёшь ночку, а там посмотрим.

— Нет, вы не посмеете, никуда я не пойду! — Лилиан сделал шаг вправо, но стражник, стоявший впереди, двинулся за ней. — Вы знаете вообще, кто я?

— И кто же? — хмыкнул тот, что стоял сзади неё, постукивая по мостовой древком алебарды.

Лилиан приосанилась, нервно пригладила волосы, повела плечами и заявила:

— Лилиан, дочь сира Освальда, вассала графа Орелла, который прямо сейчас гостит в Эори у лорда Коллинза.

— Ага, а я и есть лорд Коллинз, только никому не говори, — расхохотался старший стражник, младший же отнёсся к её словам спокойнее, только перестал постукивать алебардой. — Ладно, пошли, а то нам ещё пост сдавать…

— Не пойду я никуда!

Но стражники уже схватили её за обе руки и, не обращая внимания на все попытки превратиться в камень и прилипнуть к мостовой, буквально потащили к крепостным стенам. Плащ и подол платья путались в ногах, выбившиеся из пучка пряди падали на волосы и лезли в рот, но Лилиан всё равно продолжала сопротивляться и угрожать:

— Вы не посмеете! О, вы ещё об этом пожалеете, тупые солдафоны! Когда мой отец меня хватится, вы оба тут же окажетесь в колодках!

— Ещё и оскорбляет, ты посмотри, —