— Ерунда какая-то, — признался Ри. — Как-то у вас все уж больно сложно и запутанно. Он тебе нравится?

Скрипач скривился.

— А пес его знает, — сказал он ожесточенно. — Я как-то и не задумывался даже. Скорее да, чем нет, наверное, но… Мне-то он, может, и нравится, но вот мы ему — точно нет.

— Откуда ты это можешь знать?

— Ха, — парировал Скрипач. — Нет, друг мой, ты не рауф. Поверь, я знаю — что это такое, когда ты кому-то действительно нравишься. Мы все-таки замужем за Фэбом были очень долго. А Кир, в отличие от Фэба, не монах ни разу. Если бы мы ему понравились, поверь, мы бы про это узнали в ту же секунду.

— Ах да, феромоны же… В таком случае я вообще ничего не понимаю. Хотел тебе раньше рассказать, но как-то все время было не до того. О Гревисе очень интересно говорил Рокори.

— И что поведал наш гениальный молчальник? — вскинул брови Скрипач.

— Он сказал, что в жизни не видел, чтобы какой-то эмпат настолько тщательно и наглухо закрывался. Что он, видимо, очень одинокий, но… ему так лучше. Почему-то. Он не объяснил почему. Зато объяснил, что вообще не видит ничего. Совсем ничего. Темнота.

— Да уж. — Скрипач посерьезнел. — В любом случае сейчас важно одно — работать с ним более чем можно. Во всем, что касается дела, он себя показывает с самой лучшей стороны.

— Согласен. И группа хорошая. Очень толковые ребята, согласись.

— Да я еще в Херсонесе с этим согласился. Ри, ладно, хватит про эти дела, тем более, что все равно ничего не понятно. Давай про площадку, что ли. Что мы делаем?

— Спать надо меньше, что делаем.

Скрипач в этот день тривиально проспал утреннее совещание, потому что накануне «повелся», по его собственным словам, на предложение Кира попить пива. Ну и попили. От души попили. На двоих — десятилитровую канистру. Это при том, что закуски было — буханка черствого серого хлеба, украденная из столовой, да соль в солонке, которую Кир спер там же, где и хлеб.

Что сказали утром Берта и Ит, Скрипач не озвучивал. Во избежание. На всякий случай. Полдня Скрипач приводил себя в относительный порядок, а теперь вот нагрянул к Ри, чтобы тот ввел его в курс дела.

— А все-таки?

— Сначала снимаем все данные без Ита, — начал Ри. — Снимаем все по алгоритму, заодно проверяем кое-что. Потом ему придется провести на площадке какое-то время.

— Долго?

— Час, ну два. Я набросал схему, по которой ему надо будет эту площадку пройти, и примерное время и места остановок. Знаешь, Рыжий, это чем-то похоже на лабиринт, — Ри оживился. — Вот только проходить до конца в этот раз его не нужно. Ит сказал, что готов рискнуть, но я лично против. Пока что не время.

— Ясно… — покивал Скрипач. — Потом сворачиваемся, и по домам?

— Ну да.

— Код Ит вам отдал?

— Отдал. А Берта сказала, что даже разгребла бардак.

— Там не было никакого бардака! — обиделся Скрипач.

— А матрасы на полу?!

— Блин, Кир же ночевал, а я и забыл… Вот скотина какая, мог бы убрать. Ладно, я ему скажу. Еще как скажу. Он у меня будет знать, как вещи где попало раскидывать!

* * *

Вышли, разумеется, очень рано — работа предстояла нешуточная. Утренняя река являла собой сейчас совершенно сюрреалистическую картину. На низком берегу стоял туман, густой и плотный, и над водой тоже был туман, и Ри хотел было даже отложить выход, видимость была почти нулевая, однако Ит уговорил его не ждать. Потихоньку тронулись, и вскоре выяснилось, что опытный Ит оказался прав. Туман рассеивался, поднялся легкий ветер, а затем, уже когда взошло солнце, туман и вовсе растаял, причем за какие-то минуты.

— Жарко сегодня будет, — заметила Берта. — Хорошо, что там хотя бы тенек, под деревьями…

Ит рассеянно улыбнулся, подмигнул ей — она улыбнулась в ответ. Одета Берта сейчас была по-походному: синяя застиранная футболка, польские джинсы, кеды. Правильно, не в платье же по буеракам лазить? Ит снова исподтишка посмотрел на нее — ладная крепкая фигурка, коротко подстриженные, выгоревшие на солнце волосы… от привычки близоруко щуриться она так и не избавилась, и сейчас тоже смотрит вдаль, снова прищурившись, приложив ладонь ко лбу. И во всей позе — какое-то напряженное, зовущее вдаль движение. И в этой руке, и во взгляде. Ит подумал, что она, сегодняшняя, очень сильно отличается от себя же несколько месяцев назад — тогда это было затравленное, сгорбленное существо, боящееся собственной тени, а сейчас — в ней была сама жизнь, словно за спиной выросли крылья.

Внезапно он понял, что ему очень хочется оказаться вовсе не на лодке, а дома, и чтобы был вечер, и тогда можно будет подойти к ней, вот такой живой и летящей, и тихонько поцеловать для начала в шею, а потом по старой привычке уткнуться лицом в волосы, которые будут пахнуть ее любимыми духами, а потом…

Берта повернулась к нему, выразительно посмотрела в глаза и показала кулак.

— А что? — спросил Ит, удивленно подняв брови.

— Ничего. Но ты во мне скоро проглядишь дырку.

— Да брось.

— На это я бы на твоем месте не рассчитывала…

— Даже боюсь спрашивать, могу ли я на что-то рассчитывать, — начал он, но тут Берта не выдержала, рассмеялась, а затем пересела к нему, укрываясь от ветра — и он не выдержал, прижал ее к себе и поцеловал в висок.

— Спасибо, — шепнул он еле слышно.

— Маньяк, — одними губами произнесла Берта в ответ. — Господи, как же хорошо-то, не передать.

— Очень, — согласился Ит. — И как-то… правильно. Да, верно. Очень правильно.

— Ит, а контракт точно получится продлить? — спросила она с тревогой. — Они не будут возражать?

— Куда они денутся, — беспечно отозвался Ит.

— Ребята, у меня вопрос по существу, — Ри, который вел моторку и про которого они на эти минуты совершенно забыли, решил напомнить о том, что он все-таки тут. — Не знаю, дадут ли вам развод, но мне… мне не дали.

— То есть? — не понял Ит.

— Ну, она отказывается категорически, — Ри помрачнел. — Вчера связывался с Максом, он передал информацию из внешки. Так что я пока…

— А откупиться? — Берта с тревогой посмотрела на него.

— Думаешь, я не пробовал? — с тоской спросил тот. — Она взяла часть денег, а развода так и не дала.

— Сволочь, — констатировал Ит. — Ладно, будем надеяться на то, что рано или поздно ей просто надоест.

— Что-то я сильно в этом сомневаюсь. А ваша?

— А нашей я дам по шее, если будет возникать, — Скрипач со вкусом потянулся, хрустнув суставами, зевнул. — Все, народ. Хватит про это. Незачем настроение себе с самого утра портить. Ри, отдай руль, мы так от других отстанем. Смотри, куда десантура наша уже умахала, пока ты тут разглагольствовал…