– Гарантировать? Я? – опешила Садовникова. – А с какой стати я должна что-то гарантировать?!

Но Чехов уже сбавил тон, заговорил спокойно, чуть не ласково:

– Танечка, пойми. В подобных операциях и без того случаются незапланированные обстоятельства. Зачем же их, эти обстоятельства, еще искусственно создавать? Тем более что без них вполне можно обойтись?..

Таня молчала.

А Чехов вкрадчиво спросил:

– Ты боишься?

– Думаешь, я, бесстрашный агент, скажу «нет»? – усмехнулась она. – Не дождешься. Да. Боюсь. Нам, еще когда я на бортпроводницу училась, рассказывали… Чтобы мы были готовы. Во время штурмов чаще всего именно стюардессы и гибнут.

– Таня, ты не видишь разницы, – вздохнул Чехов. – В девяноста девяти процентах случаев захват самолета происходит неожиданно. Незапланированно. При таком раскладе потери во время штурма неизбежны. Но мы-то предупреждены. И значит, как говорил наш учитель…

– …вооружены, – устало закончила Садовникова. – Но только террористы тоже будут вооружены. Напоминаю: пистолеты, пластит…

– Не волнуйся. Мы возьмем их до того , как оружие попадет им в руки, – заверил Чехов.

– Что ж, – Таня мучительно боролась с желанием выкурить еще одну сигарету. – Тебе видней…

– Все будет хорошо, – оптимистично заверил Чехов. – Я обещаю. – Он тепло улыбнулся. Заглянул ей в глаза. И ласково добавил: – Ты такая молодец, Танюшка. Ты хотя бы понимаешь, теракт какого масштаба помогла предотвратить?! Спасибо тебе… милая.

«Хотя бы от кого-то комплимента дождалась», – вздохнула про себя Таня. И спросила:

– А как ты будешь выбираться? В смысле, из моей квартиры?..

– Да я бы и остаться не отказался! – Чехов игриво стрельнул глазами в сторону единственной комнаты, в одном лице гостиной и спальни.

И, увидев, как закаменело Танино лицо, замахал на нее руками:

– Шутка, шутка!.. Не волнуйся, девочка. Выбраться из твоей квартиры будет не самой сложной задачей – по сравнению с тем, чем мне и всей конторе придется заниматься дальше.

День Х. 13 часов 10 минут.За 3 часа 20 минут до взлета

Экипажам по традиции в аэропортах доверяют. «Если не верить своим, то кому же тогда?» – говорят авиаторы.

Служебный вход никак нельзя сравнить с кордонами, кои приходится преодолевать пассажирам. Имеется, конечно, и рамка, и аппарат, чтобы багаж просвечивать, и охранник с металлоискателем – только обыскивают лишь юных красоток-стюардесс. Чтоб, как говорится, был повод поближе познакомиться. Ну, или если уж кто-нибудь из экипажа совсем обнаглеет. И везет из солнечного Краснодара не скромный ящик с персиками килограммчиков на пятнадцать, а неподъемный полосатый баул, полный барахла на продажу.

Таня со своим летным стажем в два месяца юной уже не считалась. И попытки познакомиться, общупать давно пресекла. Весь аэропорт потешался над толстым Васькой, который попробовал ее обыскать, неразумно распустил руки – и взвыл на весь холл от меткого удара в причинное место.

Но сегодня…

Посылка, которую ей передали два часа назад, когда она садилась в машину, жгла руки.

– Положишь это в короб для питания, поняла? Правый верхний, не забыла?

Пластит, если его тащить сквозь рамку, не звенит. Но оружие…

Всегда, конечно, просто здороваешься с охраной и обходишь рамку стороной. А если не повезет? Вдруг сегодня, по закону подлости, усиление объявят? Или поставили на служебный вход для экипажей какого-нибудь ретивого новичка? Или охранники хотя и дуболомы, но шестым чувством почуют ее нервозность и на всякий случай решат проверить?!

Таня, пока добралась до аэропорта, вся извелась. Как ни сдерживалась, а губы искусала. Да и лицо – смотреть противно – бледное, под глазами тени. Любой мало-мальски опытный контролер просечет: со стюардессой Садовниковой сегодня явно что-то не так. И на всякий пожарный подозрительную девицу проверит.

Таня вышла из «пежика». Заперла машину. Ласково погладила шильдик. «Пежик», милый «пежинька», а не в последний ли раз мы с тобой видимся?..

Как на заклание, двинулась к служебному входу. И, о ужас: на контроле оказалась тетя Вера. Та еще личность, известная на весь аэропорт тем, что не стеснялась выносить сор из избы. И недавно сдала службе внутренней безопасности молоденького бортмеханика. Лишь за то, что юноша прихватил с собой в полет газовый пистолет – ясное дело, и не думая ни о каких захватах. Хотел просто перед стюардессами пофорсить. А тетя Вера его по всей строгости закона… Посадить, конечно, не посадили, но из авиации с волчьим билетом поперли.

«Сейчас она точно почувствует, что со мной что-то не так, – запаниковала Татьяна. – И обшарит по полной программе…»

Она даже замедлила шаг, лихорадочно соображая: может, заглянуть в туалет? И переложить опасный груз из внутренних карманов в сумку – а то ведь как ни старалась утрамбовать, а карманы все равно оттопыриваются… Или – попробовать через вход для пассажиров? Там ворчат, конечно, что по инструкции не положено, но экипажи всегда пропускают… А если на том контроле окажется еще худший злыдень?..

Нет, как решила, пусть все так и будет. Тем более теть-Вера уже острым глазом заметила, что Садовникова замедляет шаг. Впилась в нее подозрительным взглядом. И демонстративно захлопнула металлические воротца. Оставила для прохода лишь одну рамку – металлоискатель.

«Поймают – и пусть, – малодушно подумала Таня. – Пусть все лучше закончится здесь, на контроле. Здесь хотя бы земля. И пассажиров нет…»

Как Чехов ни распинался, что все будет под контролем, но выучка школы стюардесс давала о себе знать. А там – первейшее из правил: все проблемы решать собственными силами. И пассажиров не впутывать ни в коем случае. Оружие, штурм, возможная перестрелка… А если на борту сердечники окажутся? И дети?..

А Вера уже ждет, оскалила нездоровые зубы в хищной улыбке:

– Ты что это, милая, еле плетешься? Небось загуляла вчера? Перебрала? Ножки заплетаются?..

– Ой, теть-Вер, вы как скажете!.. – забормотала Татьяна. – Не загуляла, а умоталась. Мы вчера сели в двадцать три тридцать…

– И всю ночь успешный полет отмечали… – не сдавалась контролерша. Демонстративно водила носом, пытаясь уловить запах. И приговаривала: – Чувствую я: предполетный медосмотр не пройдешь. Давление, пульс, зрачки – все ни к черту.

– А не пройду – и слава богу, – вырвалась у Садовниковой.

– Это почему? – еще больше насторожилась тетя Вера.

– А потому, что ребеночек у меня будет, – пожала плечами Татьяна. И шепнула: – Только что узнала. Прямо вчера, как домой дотащилась, тест сделала. Две полоски. Ярчайшие. Так что сентябрь долетаю – и гуд бай!