Этот вопрос интересовал Макса меньше всего. Сейчас его занимало, что находилось у Крокодила в верхних комнатах, поэтому Макс стал подниматься по витой металлической лестнице с деревянными перилами, что вела на второй этаж.

— Оставь её, — громко сказал он оттуда. — Лучше сходи на кухню, посмотри, есть ли что-нибудь в холодильнике. Ты голодна?

— Нет, — крикнула в ответ Птица. Холодильник она уже проверила, и, помимо молока, успела отхватить ножом солидный шмат колбасы и уговорить его там же, не выходя из кухни. Колбаса была необычайно вкусная, она такой никогда не пробовала, и Птица надеялась, что они задержатся в этой квартире подольше.

Наверху ничего интересного не оказалось. Макс осмотрел комнаты, заглянул в шкафы, прошерстил стойки с компакт-дисками, стоявшими по обе стороны от мощного музыкального центра, и спустился вниз. Когда он доходил до последней ступеньки, возглас Птицы, раздавшийся слева от лестницы, заставил его резко повернуться:

— Что случилось?

— Она открывается, — возбуждённо произнесла Лина. — Это не ваза, а…, а шкатулка.

Макс подошёл ближе, заинтересованно глядя на то, что проделывала Птица. Верхняя половина вазы сдвинулась, открывая полую нижнюю часть, заполненную упаковками, перехлёстнутыми крест-накрест полосками бумаги. Лина взяла одну из них, рассматривая зелёные купюры.

— Это деньги?

— Деньги, — подтвердил Макс. — Только не наши, а американские.

— Доллары?

— Самые, что ни на есть.

— Они настоящие?

Макс взял одну из пачек в руки, пробежал пальцами по верхним банкнотам и бросил её обратно:

— Настоящие.

— Ух ты, — у Птицы загорелись глаза. — Сколько же здесь?

— Ну-у… тысяч пятьдесят, пожалуй.

— Это сколько на наши?

— Миллиона полтора, — сказал Макс и покачал головой. — Ах, Крокодил, Крокодил…

Да, как был Абезгауз жадиной, так им и остался. Оказывается, деньги Макса всё время были у него, но расставаться с ними Генка не спешил. Или знал, что ещё чуть-чуть, и ничего возвращать не придётся, потому что Макса не будет в живых? Тоже вариант. Если в центре этой паутины сидит Абезгауз, инсценировавший собственную смерть, тогда всё выглядит вполне логичным.

Хорошо, решил Макс, время уходит, нужно действовать. Пусть Генкина квартира многого ему не открыла, но стоит проверить хотя бы то, что в ней обнаружилось. И, заодно, разложить информацию из трофейного ноутбука. Вдруг, во всей куче мусора найдётся хоть одно зёрнышко, если не золотое, то, по крайней мере, годное для помола.

И, пока Птица сидела как завороженная, перебирая пачки с долларами и взвешивая каждую из них на ладони, Макс включил Генкин компьютер и вытащил из сумки ноутбук.

— Вита, — позвал он, разглядывая дискеты и раздумывая, с которой начать. — Принеси-ка чего-нибудь съедобного. У меня за целый день крошки во рту не было.

— Ага, — сказала Птица, не в силах расстаться с деньгами.

— Ты смотрела, на кухне есть что пожевать?

— Смотрела. Есть, — рассеянно ответила Лина, аккуратно складывая пачки в тайник, и добавила. — Есть что есть.

Пока шла загрузка, Макс взглянул на часы и взял трубку стоявшего рядом радиотелефона. Пора проверить, как там Пирог.

— Привет, это я, — сказал он, услышав голос Кости. — Как обстановка?

— У меня спокойно, на горизонте никого. А, вот, в городе всё бурлит.

— Что такое?

— Этот Сотников, о котором я тебе говорил, из «Мегатрейдинга», роет землю, как дикий кабан. Его гориллы сейчас переворачивают каждый камень в поисках тебя. Есть сведения, что он подключил к этому и милицию. Я не знаю точно кого, уголовку или УБОП, это, в общем, и не важно. Они хотят твоей крови, и немедленно.

— Костя, — осторожно сказал Макс. — А хорошие новости есть?

— Само собой. Шабарин рвёт и мечет. Ищет тебя с удвоенной энергией. Такое впечатление, будто ты ему сегодня где-то крепко наступил на мозоль. Было такое?

— Не знаю, — ответил Макс и подумал о ноутбуке, украденном Птицей. — Всё может быть, а где хорошее?

— Хорошее то, что у него возможностей меньше, чем у Сотникова. Похоже, он, просто, не успеет до тебя добраться.

— Костя, ты меня утешил.

— Кушай на здоровье. Как ты?

— Пока жив, и это единственное, что меня радует.

— Девочка с тобой?

— Сейчас да.

— Что значит «сейчас»?

— Долгая история. Потом расскажу.

— Темнила. Вы на старом месте?

— Нет. Я тебе ещё не говорил — твой подвал разбомбили.

— Как разбомбили? Кто разбомбил?

— Похоже, люди Шабарина. Хотя, здесь не без вопросов.

— Чёрт, как же они этот загашник вычислили. Я никому даже не заикался.

— За кем он числится? За твоей фирмой?

— Ну да.

— Вот и всё. Ты был засвечен, они просто вошли в твои балансовые ведомости и проверили всё по очереди.

— Блин, как просто!

— Как два пальца, — согласился Макс.

— Так где же вы сейчас?

— У нашего общего друга.

— Что? Ты с ума сошёл!

— Надеюсь, что нет.

— Максим, я же тебе говорил. А если это всё он?

— Тогда он объявится, и мы это выясним.

— Да что ты говоришь, Макс! Ты что, не понимаешь, если я был прав, и всё подстроено Крокодилом, то он тебя именно там и ждёт. Это ловушка! Уходите оттуда немедленно! Бегите…

В эту минуту, как будто в подтверждение его слов, квартира наполнилась звуками пятой симфонии Бетховена. Кто-то нажал на кнопку звонка у входной двери. Макс застыл с трубкой в руке.

— Не выходи в прихожую, — негромко сказал он, надеясь, что девочка где-то недалеко и слышит его.

Сразу же, вслед за этим, раздался столь сокрушительный удар в дверь, что показалось — металлическая громадина сейчас сорвётся с петель и рухнет внутрь квартиры.

В коридоре отчаянно завизжала Птица.

Макс отшвырнул телефонную трубку и бросился навстречу девочке, которая вбежала в комнату с побелевшим лицом.

— Давай за мной, быстрее! — выпалил он, и схватив её за руку, потащил к противоположному концу комнаты. Но, Птица вырвалась и, что-то крикнув, побежала туда, где лежал её рюкзак.

Удар в дверь повторился, а вслед за ним послышался противный визг. Это срезали петли. Значит, какое-то время у них ещё есть.

Мысли в голове Макса стали понемногу замедлять своё хаотическое мельтешение. Он схватил чёрную сумку, швырнул туда ноутбук и сгрёб со стола всё, приготовленное для просмотра, хозяйство Абезгауза. Сумку он перебросил через плечо и обернулся к спешившей к нему Птице.