– В нашей жизни может быть гораздо больше, чем мы представляем. Он собирался все тебе рассказать. Тогда, два года назад. Но что-то помешало.

«Не что-то, а кто-то», – мысленно поправила девушка. Ей до сих пор не удавалось представить, какие слова подобрал отец, чтобы заставить мужчину уйти. Не сомневалась, что не стал церемониться: слишком хорошо сама была знакома с его методами. Но сейчас вдруг поняла, что все это уже не имеет значения. Они оказались сильнее разделяющих их обстоятельств, или судьба проявила милосердие, подарив еще один шанс. Однако думать о любимом человеке, изо дня в день в стенах этого дома вспоминающего об утраченном счастье, было больно. Сколько пройдет времени прежде, чем эта боль утихнет до конца?

Сестра Кирилла смотрела на нее долго и оценивающе.

– Знаешь, я ведь не верила, что он сможет кого-то полюбить. После всего того, что случилось… он считал, что у него нет права на счастье, на семью… Так радовался за меня, когда я встретила Мирона, а сам… – в ее красивых глазах блеснули слезы. – Катюша, не сердись на него за то, что он сделал. Мне не известны детали, но я слишком хорошо знаю своего брата. Он никогда бы не пошел на это, не будучи уверенным, что выбирает самое лучшее для тебя. Я не видела прежде, даже представить не могла, что Кир так будет относиться к кому-то…

Катя собиралась ответить, что поняла все даже без объяснений. В притворстве уже не было смысла, как и в маске спокойствия и благополучия в то время, как внутри все кипело от боли. Девушка осознавала, что мгновенно все не забудется, но рядом с НИМ этой боли не боялась. А в том, что мужчина останется рядом, уже не сомневалась.

Но ответить что-то Полине она не успела. Дверь в кухню неожиданно распахнулась, и возникший на пороге Кирилл одарил сестру тяжелым взглядом.

– Не помню, чтобы я заказывал адвоката. И не знал, что ты стала настолько болтливой.

Та пожала плечами, нисколько не смутившись.

– Я женщина. Мне гораздо легче объяснить Кате некоторые вещи.

– Я сам объясню Кате ВСЕ, что нужно. Ты бы лучше накормила ее. Она ведь не признается сама, что хочет есть.

Девушка рассмеялась. Подошла к нему, не дожидаясь возражений, уткнулась в грудь, выдыхая с облегчением:

– Признаюсь: очень хочу есть. И чтобы ты составил мне компанию.

Он взъерошил ее волосы, подталкивая обратно к столу.

– Долгий сон влияет явно положительно, – и, повернувшись к сестре, спросил: – Тебе никуда не пора?

Полина не ответила. Застыла, ошеломленно смотря куда-то вниз. Катя повторила движение ее глаз и тут же сама забыла обо всем, что собиралась сделать. Или сказать. Присела у ног Кирилла, зачарованно рассматривая сверток в его руке.

– Это… мне?…

Она только вчера ночью, уже засыпая, впервые подумала о том, что мужчина непременно подарит ей цветы. Не потому, что хотела этого. Так было принято. Наверное. И хотя Кирилл не делал этого раньше, вряд ли бы избежал сложившихся традиций. Даже было интересно представить, что именно он выберет. Какие цветы в его сознании ассоциируются с ней? Не могла не вспомнить избыточного внимания и бесконечных букетов Антона, ни разу не поинтересовавшегося, что именно ей нравится.

Кирилл подобных вопросов тоже не задавал, но в его выборе она почему-то не сомневалась. Вернее, в том, что этот выбор окажется верным и доставит неописуемую радость. Но как такое могло быть, если она и сама не знала, какие цветы хотела бы от него получить? Или все дело не в подарке, а в дарителе, и даже самый простой букет в его руках показался бы по-настоящему красивым?

Но то, что сейчас находилось перед ее глазами, назвать простым язык не поворачивался. Она смотрела на тончайшие лепестки, вытканные из нежнейшего шоколада и понимала, что в жизни не получала подарка прекрасней. Кирилл не просто угощал ее любимым лакомством, он раскрывал ей свое сердце, намерения, желания. Напоминал о сладости минут, проведенных вдвоем. И обещал такое удовольствие, которое не могло даже присниться…

– Это… – девушка подняла на него глаза. – Я…

Улыбнулся, помогая ей встать.

– Не верю, что моя лучшая ученица не может подобрать слов.

Она мотнула головой, забирая фантастический букет.

– Просто кощунственно есть такую красоту…

Мужчина притворно вздохнул.

– Ну вот, а я так надеялся, что мне тоже что-то перепадет.

Взгляд остановился на ее губах.

– Люблю, когда ты пахнешь шоколадом. Еще больше люблю твой вкус. Такую неповторимую сладость. Изнываю от голода с того самого момента, как вчера выпустил тебя из рук.

Оглянулся назад, туда, где только что стояла Полина, и удовлетворенно кивнул.

– Какая у меня понятливая сестра…

Забрал шоколадную феерию из рук девушки, а ее саму усадил на краешек стола. Придвинулся вплотную.

– Доброе утро.

Катя рассмеялась.

– Скорее день.

– Значит, добрый день. Неважно. Главное, что теперь действительно добрый.

На его коленях было определенно удобнее, чем за столом. Еда казалась вкуснее, душистый чай – слаще. Эти ощущения нравились слишком сильно. Девушка потерлась щекой о плечо мужчины.

– Это правда? Про дом?

Он вздохнул.

– Ей не следовало ничего рассказывать.

– Ты много услышал?

– Достаточно.

– А разве тебя не учили, что подслушивать нехорошо? – Катя склонила голову, с лукавой улыбкой разглядывая его. – Хотя… конечно, не учили! И что нельзя читать чужие дневники тоже никто не говорил… Тем более, вырывать листы…

Он прищурился.

– Ты помнишь…

– Разумеется, помню. Как и о том, что ты до сих пор за это не извинился.

– А если я не чувствую себя виноватым?

– Даже так? – изумилась девушка, сдерживая смех. – Все еще хуже, чем я думала. Так надеялась, что тебе хотя бы стыдно.

Его взгляд погрустнел, но при этом не утратил страсти.

– Стыдно… что лишил тебя возможности повторить написанное вслух. Ты бы сказала мне об этом?

Жар, пылающий в глазах мужчины, передался ей.

– Я помню каждое слово, но очень хочу услышать их из твоих уст…

Было уже не смешно. Он к ней даже не прикасался, но его близость будоражила, проникала в сердце острым, восхитительным смятением.

Кирилл протянул руку, сплетая их пальцы, потянул девушку за собой.

– Спустимся к морю? Сегодня изумительная погода…

День действительно был великолепным. Словно случайно вернулось лето, заблудившись на этом берегу, затерялось в легкой дымке, поднимающейся над водой. Теплый воздух обволакивал, ласкал, соблазнял, как и мужчина, находящийся рядом, одним своим присутствием.