– А-а-а, – усмехнулся сенешаль. Он похлопал Бушара по плечу и сказал. – Ой. Они же перегрызут друг другу глотки…

– Кто? Кони? Я и не знал, что кони хищники… – поразился де Марли.

– Вот, чудак-человек! – Засмеялся Ги де Леви. – Естественно, я говорю о пленниках! Как нам потом придется топать до Каркассона и тащить телеги с ранеными? А?..

Бушар почесал затылок, усмехнулся и ответил:

– Это верно! Ты у нас, и, правда, голова! Не зря ведь его величество сделал тебя маршалом и сенешалем. Ладно. Выгоню пленников, пусть их мои ребята покрепче свяжут и постерегут ночь, все равно им завтра отправляться к предкам…

Сенешаль перекрестился, посмотрел на друга и сказал:

– А ты, однако, стал философ, мой друг де Марли! Вот, что может сделать с рыцарем долгое общение с монахами!

Они весело засмеялись. Бушар отдал необходимые приказы рыцарям, и они пошли к своим палаткам. Надо было выспаться, ведь завтра, помимо казни, их ждал последний переход до Каркассона, а враги не дремлют и могут напасть на крестоносцев, чтобы попытаться отомстить на недавнее поражение.

– Я слышал краем уха, что один из этих сволочей решил переметнуться к нам и стать католиком? Ты меня знаешь давно. Я не доверяю предателям, мой друг… – Бушар сурово посмотрел на Ги. – Кто предал один раз, всегда сможет предать снова…

– Согласен с тобой, Бушар. – Сенешаль остановился. – Но этот предатель нужен мне, да и нам всем, как воздух. Эта тварь поможет нам отыскать разведчика, засевшего в Каркассоне. К тому же, мы его окрестим кровью его же соратников и единоверцев. Ему просто будет некуда деться, кроме как служить нам…

– Ну, раз так, тогда я ничего не имею против. – Бушар хмуро усмехнулся, потом, возмутился и взмахнул руками. – Вот, тварь-то, какая! Своих же друзей прикончит…

– Не убивайся ты так, Бушар! Хрен с ним, с этим предателем! Лишь бы помог отыскать эту паскуду, что спряталась в Каркассоне и гадит нам…

– Бог нам всем в помощь, мой друг. Спокойной ночи. – Бушар пошел к своей палатке.

– Спокойной ночи, брат мой Бушар, храни тебя Господь… – Ги грустно улыбнулся.

«Да, Бушар, все-таки, добрый человек. – Подумал сенешаль, заходя к себе в палатку. – Вроде бы, жуткий, страшный и кровожадный снаружи, а, поди-ка, расстроился из-за этого предателя. Стыдно ему, что тот предаст своих товарищей и единоверцев…».

Наступило утро. Сенешаль проснулся на удивление рано, обмылся холодной водой, которую слуги отстояли в ведрах за ночь, растерся льняными полотенцами и стал вооружаться. Это было долгое и неспешное занятие, сенешаль молча стоял и переминался с ноги на ногу, пака оруженосцы и слуги застегивали его гамбезон, кольчужные чулки и натягивали через голову кольчугу. Потом он надел сюркот ярко-желтого цвета, на котором красовались стропила его герба, золотую цепь и простой легкий шлем-шишак. Оруженосец подал Ги меч и кинжал, сенешаль закрепил их на поясе. Закончив облачение, он вышел из палатки и направился к холму, что располагался в ста шагах от лагеря.

Там уже дожидались его прибытия все рыцари, а среди них и Бушар де Марли, и пленники, которых поставили двумя рядами по десять человек на колени. Гуго де Арси нетерпеливо расхаживал неподалеку от этой группы, меряя землю шагами. Было очевидно, что юный рыцарь нервничал. Когда сенешаль подошел ближе, Гуго поднял голову и подбежал к нему.

– Доброе утро, рыцарь де Арси. – Ги приветливо улыбнулся. – Сегодня, на редкость, чистое небо. Господь, полагаю, будет доволен…

– Сеньор сенешаль, – Гуго облизал пересохшие от напряжения губы, – мой человек готов…

– Ну и, слава Богу… – спокойно ответил сенешаль. – Сегодня мы и посмотрим, насколько он готов…

Гуго шагал рядом с сенешалем:

– Сеньор Ги, а, нельзя ли сделать так, чтобы Робер не участвовал в казни?..

– А-а-а, у этого «иуды» есть имя. – Спокойно ответил Ги. – Нельзя!..

Гуго вздохнул и пошел вслед за ним.

Возле пленников суетился бледный монах, который пытался в последний раз обратить несчастных еретиков в истинную веру. Большинство из них плевались на него и ругались, произнося всяческие богохульства, но, некоторые из пленников молча опустили головы или плакали, ожидая неминуемую смерть. Монах подошел к сенешалю и молча развел руки в стороны, дав понять, что нет смысла больше тянуть с началом казни.

– Никто? – Сенешаль спросил у него. – Неужели, брат Гуго, ни один из этих приговоренных не желает спасти свою жизнь и душу?..

– Нет, ваша милость… – грустно вздохнул монах. – Эти заблудшие души, видимо желают попасть в ад.

– Ну, раз желают, мы не будем им мешать. – Ги де Леви махнул головой Бушару де Марлю, чтобы тот начинал казнь.

Бушар кивнул ему в ответ, молча вышел вперед, расправил плечи и похрустел шейными позвонками:

– Так! Сеньоры рыцари! Тут у нас работенка наметилась. Кто из вас охотники помахать мечами – выходите-ка из строя!..

На зов Бушара отозвались десять рыцарей, которые молча вышли вперед, остальные же мялись с ноги на ногу и испуганно смотрели по сторонам, избегая встречаться взглядом с суровым де Марли.

– Клянусь Богом! Я так и думал! – Подвел итог Бушар, оглядев рыцарей. – Только мои ребята! Ладно, черт с вами, белоручки! Я и не сомневался, что вы испугаетесь крови врагов, словно девицы-красавицы!

Он махнул рукой, и рыцари пошли за ним. Гуго тихо произнес сенешалю:

– Наш человек стоит на коленях в первом ряду…

Ги равнодушно посмотрел на него и ответил:

– Давай, тащи его сюда за волосы…

Гуго побежал к пленникам, поднял одного из них и потащил к сенешалю. Когда они вернулись, Ги посмотрел на предателя и сквозь зубы произнес:

– На колени.

Пленник упал на колени перед сенешалем, тот кивком головы подозвал к себе монаха и, когда тот подошел, медленно произнес, кивая головой на трясущегося пленника:

– Вот, святой отец, мы привели к вам заблудшую овцу…

Монах воодушевился и собрался, было, начать проповедь, когда Ги прервал его:

– Подождите, отче, сначала мы сами испытаем нашего «друга» на верность. У нас свои методы, которые, клянусь Богом, ничем не уступят католической беседе…

Пленник испуганно озирался по сторонам, ища взглядом Гуго де Арси, тот побледнел и отводил взгляд. Ги схватил рукой Робера за подбородок, пристально посмотрел на него, что тот затрясся от испуга, и сказал:

– Сначала, друг мой, ты должен с оружием в руках доказать нам свою верность и искренность помыслов. Полагаю, ты не возражаешь?..

– Н-н-не-ет, сеньор… – пролепетал Робер. Он сделался бледным, как смерть.

Сенешаль отпустил руку – голова несчастного бессильно упала на грудь. Он часто и прерывисто дышал, трясясь своим