class="p1">– Что там, в этом доме? – спросил Чарли, подходя к ней.

– Здесь живут де Пурансы, – ответила Клафиди своим медоточивым голоском. – Они купили у нас тыквину, и вчера утром мы им её доставили.

– Здесь живёт семья Марузы? Повезло, что они стали нашими клиентами. Думаю, они очень богаты.

– Да, очень. А вчера отказались платить.

– Как это? Они передумали брать нашу тыквину?

– Да нет, тыквину они оставили себе, но когда я потребовала наши деньги, сказали «нет».

– «Нет»?!

– Да, просто «нет». Не грубили, не скандалили – они очень воспитанные люди.

Чарли потрясённо уставился на виллу. Роскошный дом, две лестницы ведут на огромную веранду, обрамлённую десятком витражных окон: разноцветные стеклянные пластинки складывались в изображения орлов и лавровых венков. Один витраж был разбит.

– Сегодня я пришла опять, – продолжала Клафиди. – И они опять отказались. – Она вскинула руку над головой, и Чарли увидел зажатый у неё в кулаке камень. Девочка прицелилась и метнула свой импровизированный снаряд. Второй витраж разбился с оглушительным звоном, осколки посыпались на веранду. Клафиди повернулась к Чарли: – Приду завтра, может, они передумают.

Чарли быстро пробормотал «конечно» и торопливо ретировался, кот побежал следом. Клафиди тоже дала дёру. В имении де Пурансов раздались пронзительные крики, но к тому времени Чарли уже успел свернуть за угол. Он ускорил шаг и не останавливался, пока не вошёл в дом судьи.

Додлин, как обычно, приняла его очень тепло. К счастью, она была одна.

– Ты взял с собой Бандита! – восторженно воскликнула она. – Бандит, хочешь кусочек сливочного масла?

Все втроём они перешли в кухню, где Чарли постарался заварить идеальный чай. Точными плавными действиями он готовил почву. Он считал кухни особым местом: ведь там царит оживлённая, доверительная атмосфера. Висящие на стене тарелки из прожорливого фарфора тихонько жевали, в печи гудел огонь, Бандит на полу перекатывался с боку на бок, требуя, чтобы его гладили… Чарли решил, что сейчас самое подходящее время для разговора. Он подал Додлин её любимый чай в её любимой чашке и приступил к делу.

– Почему бы вам не навестить учителя Лина? – спросил он.

Додлин порозовела, потом побледнела – так, что на её щеках отобразилась вся цветовая гамма, в которой выдержан её любимый чайный сервиз.

– О, – просто сказала она. – Знаю, он тебе дорог, но всё же это не повод для меня позволять себе такие вольности.

Чарли помедлил, колеблясь. Он не любил говорить людям неприятные вещи, но сейчас у него не было выбора.

– Я знаю, что много лет назад учитель Лин был вашим… возлюбленным. Он сам мне об этом рассказал.

– Это не… но… я не… – Она лепетала, заикалась и растерянно умолкала. Обычно Додлин имела нежный цвет лица, под стать её элегантной гостиной, в которой никакие яркие краски не смущали взор. А сейчас она стала буквально малиновой. – Это было ещё до Радаманта, – начала оправдываться она, хотя Чарли не требовал никаких объяснений. – Я была юной, и… моя семья этого не одобрила бы. Кроме того, мы были из разных слоёв общества. Я сказала Лину, что нам нужно расстаться. В то же время за мной ухаживал Радамант. Клянусь четырьмя шабашами – он меня буквально осаждал! И я сказала себе, что это самый разумный выбор. – Уголки её рта горестно опустились.

Если отталкиваться от возраста Тибальда, выходило, что судьбоносное решение Додлин приняла лет шестнадцать или семнадцать назад и, видимо, всё это время прилагала массу усилий, чтобы не жалеть о своём выборе. Несомненно, отказ от первой любви грыз её изнутри год за годом, пока она не превратилась в бледное подобие себя прежней, в тень, сотканную из пастельных тонов, на которых никогда не задерживается взгляд.

Чарли понял, что душа Додлин полна сожалений, они прячутся в ней, словно шкатулка с драгоценностями, задвинутая в дальний угол ящика комода. Он решил попробовать ещё раз:

– Вы могли бы ему помочь. Вы ему нужны.

Додлин вздрогнула:

– Я ему нужна? Да брось! Лин очень независимый, ему никто не нужен.

– Честно говоря, учитель Лин сейчас не в лучшей форме. А мы с Мангустиной даже не можем его навестить! Зато вы можете, у вас есть сила. Вы жена судьи Денделиона, вам никто не посмеет возразить.

Додлин издала короткий холодный смешок:

– Ты забываешь о самом судье. Вряд ли ему понравится, что я отправилась на свидание с прежним возлюбленным.

– И тогда вам будет угрожать опасность?

– Во имя четырёх шабашей – нет, конечно! Просто Радамант не одобрит… – Додлин осеклась, её губы округлились буквой «О». – Аллегорическая добродетель! – воскликнула она. – Во что же я превратилась?! Слушаю себя – и мне становится стыдно! Разумеется, я не могу бросить Лина в беде! А муж… – Было очевидно: одно лишь упоминание Радаманта Денделиона заставляет бедняжку нервничать. – Ну не съест же он меня, правда? – Додлин нервно потеребила на шее ожерелье из висячих замочков.

Чарли ободряюще ей улыбнулся. Он верил в Додлин.

20. Дело в шляпе

Похоже, перед всеми крупными сражениями самое невыносимое – это ожидание. Наступает время наивысшего психологического напряжения, способного свернуть человеку мозги набекрень. В такой ситуации остаётся лишь запастись терпением, успокоиться и ждать.

День восшествия судьи стремительно приближался. Чарли и Мангустина не получали от Ложи никаких вестей и места себе не находили от беспокойства. Им хотелось предпринять хоть что-то, но всё, что они могли сделать – это проявить предельную бдительность.

В Святых Розгах Лилий Атравис не щадя себя редактировал рукопись будущей книги. Именно в день, когда к директору приехал его издатель, произошёл грандиозный магический сбой. Два мага заперлись в директорском кабинете на несколько часов, чтобы без помех обсудить будущий шедевр, и учащиеся Святых Розог остались без присмотра. И вот тут-то всё и случилось.

Чарли шёл через столовую, собираясь присоединиться к Мангустине, и едва не врезался в Пануса – тот вдруг резко остановился перед яростными часами:

– Они не бьют.

– Что? – спросил Чарли, не сразу поняв, о чём речь.

– Часы. Уже пять минут седьмого, а они не бьют.

– Может, мы просто не услышали?

– Шутишь? Часы каждый раз стараются оглушить всех вокруг! Добровольно они бы не промолчали. И это ещё не всё. Силас только что забрался на крышу башни Золотой ноги, и его застукала Кипунья. Она велела доспехам поймать Силаса, но те не сдвинулись с места. А Клафиди хотела применить одно заклинание – и обломалась. У меня-то отблесков не осталось, я не могу провести эксперимент, но дело пахнет керосином.

– В замке перестала действовать