не дали мне повода разочароваться в вас, — голос Рузвельта звучал так, будто президент разом постарел на десяток лет. — Я неплохо знаю людей, и очень надеюсь, что сегодня мне не придется признаться себе в том, что я совершил фатальную ошибку, доверив вам судьбу моей страны.

* * *

— Всё, Ирс, что могли, мы сделали, — доложила Летра, когда последняя извлеченная из развалин ракета заняла место на лунной орбите среди мертвых обломков крейсера «Адмирал Кун».

— Мы сможем его уничтожить?

— Не знаю. Пленные говорили, что эсминец не в лучшем состоянии, но они же десантники, а значит, деталей не знали. На транспорте явно установлены дополнительные зенитные средства, уж очень бодро он палил по нашей ракете. Откуда они? Возможно, сняты с эсминца, как и торпедная пусковая установка. Если это так, нам будет проще, но знать наверняка мы не можем.

— Ну, а если считать, что корабль мятежников полностью боеспособен, сколько у нас шансов?

— Процентов двадцать, — безжалостно констатировала Летра, — да и то не уничтожить, а серьезно повредить и заставить отказаться от орбитальных ударов.

Мое и так не самое радужное настроение быстро превращалось в нечто совершенно неприемлемое.

— Пораженческие настроения, товарищ Летра? Может мне стоило захватить на Луну уважаемого Лаврентия Павловича? Глядишь, и шансы бы повысились…

— Ну, это ведь самая пессимистичная оценка, — осторожно ответила «девушка с Луны». — Ты сам такие условия сформулировал.

— Не обращай внимания. Это я себе думать так помогаю. Ответь мне лучше вот на какой вопрос: сколько ракет среднего радиуса можно утащить на внешней подвеске десантного бота?

— Ты это о чем? — подозрительно спросила Летра, — Нет у него внешней подвески для таких здоровых дур.

— Хорошо, давай иначе. Сколько ракет можно утащить любыми способами, включая самые безумные, вроде твоей идеи с прицепившимся к днищу роботом-проходчиком?

— А можно узнать, с какой целью ты этим интересуешься? Может, тогда мне задача понятнее станет?

— Ну, раз уж мы перешли к ответам вопросом на вопрос, то вот тебе еще один. Как изменятся наши шансы, если часть ракет мы запустим не с лунной орбиты, а с земной, рассчитав пуск так, чтобы этот удар пришелся именно в тот момент, когда защитные системы эсминца будут перегружены работой по целям, стартовавшим от Луны?

— Сложно сказать…

— Не увиливай. Я задал прямой вопрос и хочу получить конкретный ответ.

— Примерно удвоятся, — обреченно произнесла Летра. — Ирс, ты сам-то понимаешь, что это приговор для тебя и твоих людей? Ракеты на орбите Земли можно спрятать только под маскировочным полем бота. Шансов на успех будет тем больше, чем ближе вы окажетесь к эсминцу, но как только ракеты стартуют, вас обнаружат. Мне продолжать? Или, может быть, ты надеешься устоять со своими игрушечными пушками против главного калибра «Консула Прана»?

— У нас нет другого выхода, и ты сама это знаешь, — я старался говорить спокойно, и, на удивление, мне это даже удавалось. — Плохо, что всех наших придется взять на борт. На Луне их оставлять нет никакого смысла. База непригодна для сколько-нибудь длительного обитания, и, если мы не сможем за ними вернуться, их ждет мучительная смерть без шансов на спасение. Уж лучше погибнуть в бою, я полагаю.

— Ты уже всё решил? И за них тоже?

— Да, я всё решил. И я по-прежнему жду ответа, сколько ракет утащит и сможет прикрыть маскировочным полем десантный бот?

— Шесть. Мы не будем использовать робота-проходчика — он слишком крупный и тяжелый. Без него было не обойтись при взлете с Луны, а с орбиты можно стартовать более аккуратно, так что с фиксированием ракет справятся гораздо более компактные ремонтные дроны. Мне приступать к выполнению?

— Летра, я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, я слышу от тебя уже второе креативное предложение за сегодняшний день. Я ничего не путаю?

— Не трогай меня с этим сейчас, пожалуйста, и без тебя тошно. — С неожиданной досадой ответила Летра. — Поговорим об этом завтра, ладно?

* * *

Капитан-лейтенант Хирч непроизвольно поморщился, пытаясь хоть на секунду отвлечься от преследовавшей его головной боли. Руководить сражением в подобном состоянии совершенно точно не следовало, и командир эсминца решил, что в такой день можно и нужно воспользоваться комплексом боевых стимуляторов.

Приложенный к запястью инъектор издал едва слышное шипение и зажег зеленый индикатор, известивший Хирча об успешном завершении процедуры. Когда командир вошел в помещение командного поста, боль отступила, и в голове образовалась кристальная ясность. Он шел к сегодняшнему дню много месяцев, и сегодня ничто не должно ему помешать сделать решающий шаг к выполнению поставленной задачи.

По характерному блеску глаз зама по вооружению и старшего инженера Хирч определил, что не он один решил прибегнуть к помощи сильнодействующих медикаментов, но в данный момент это его совершенно не волновало. Напротив, он даже одобрил в душе действия офицеров.

— Фиксирую работу сканеров противника, — доложил оператор контроля пространства. — Судя по мощности и профилю облучения, нас обнаружат через сорок секунд.

— Ну что ж, пусть хотя бы видят, кто их уничтожит, — усмехнулся Хирч. — Готовьте торпеды к пуску, лейтенант. Первая цель — Лондон, вторая — Москва. Дальше пройдемся из плазменных пушек по промышленным районам за Уралом и вернемся к территории США.

— Мы обнаружены противником. Ракетных пусков не наблюдаю.

— Продолжать выполнение задачи.

— Принято. До выхода на первую цель восемь минут.

Хирч прохаживался вдоль висящей в центре командного поста тактической голограммы, на которой все большее пространство занимал шар планеты. После безнаказанного удара слабо вооруженного транспорта по ее крупнейшему городу командир эсминца не ожидал серьезного сопротивления. Минуты утекали одна за другой, а противник никак себя не проявлял.

— Приступаю к маневру выхода на низкую орбиту, — поступил доклад от первого пилота.

Хирч даже испытал некоторое разочарование и досаду. Он не предполагал, что все будет настолько просто. Видимо, он сильно переоценил возможности противника и зря потерял столько времени. Тем неожиданнее для командира эсминца оказалось одновременное появление на голограмме десятков ярко-красных отметок.

— Ракетный залп с лунной орбиты! Тридцать две цели. Подлетное время три минуты.

— Вычислитель, прогноз!

— Успешное отражение ракетной атаки — шестьдесят процентов. Легкие повреждения — тридцать процентов. Серьезные повреждения — девять процентов. Гибель корабля — менее одного процента.

«Консул Пран» изменил курс, стремясь заставить атакующие ракеты дольше находиться в зоне действия своих зенитных средств. Этот стандартный маневр даже не потребовал от Хирча никакого участия — вычислитель прекрасно справился с ним самостоятельно.

— Пятнадцать секунд до огневого контакта!

Эсминец все еще находился почти на границе земной атмосферы. С точки зрения Хирча это было неплохо, поскольку ракеты