произошли мятежи новообращенных, подстрекаемых старыми языческими кривитами и вайделотами. Мятежники убивали или изгоняли христианских священников, разрушали церкви. К религиозным причинам мятежа присоединились и сословные; так как знатные роды, обольщенные шляхетскими привилегиями, держали сторону правительственную и церковную, то простой народ жег и грабил их дворы и имущества. Мятежи эти Витовт усмирил оружием и многими казнями[48].

По отношению к своим православным или русским областям Витовт еще более энергически проводил политику, начатую его предшественниками, то есть противодействие их церковному подчинению Москве. Мы видели, что ни галицко-волынские короли и их польские преемники, ни великие князья литовско-русские не мирились с перенесением митрополичьей столицы из Киева в Москву; а потому или старались возвратить митрополита в Киев, или иметь для своих областей отдельного митрополита. Отсюда в течение XIV века не раз повторялось совместное явление двух русских митрополитов, одного в Москве, другого в Киеве, при существовании третьего, Галицкого. Мы видели, что Киприану, сначала митрополиту Литовско-Русскому, удалось пережить своих московских соперников (Митяя и Пимена) и снова соединить церковь восточно- и западнорусскую. Хотя он, подобно своим предшественникам, пребывал также в Москве, но умел сохранить за собой расположение великого князя Витовта и даже короля Ягайла. Киприан нередко посещал западнорусскую паству, оставался там подолгу, ездил на свидание с Витовтом и Ягайлом и вообще искусно поддерживал единство Русской митрополии (за исключением епархий Галицкой и Перемышльской, на которые, однако, имел некоторое влияние). Последнее время своей жизни этот ученый иерарх проводил преимущественно в митрополичьем подмосковном селе Голенищеве, где в тихом уединении предавался своим любимым книжным занятиям, то есть переводам и сочинениям. Здесь он и скончался, достигнув весьма преклонных лет, 16 сентября 1406 года. До конца верный своим литературным наклонностям, он перед смертью написал прощальную грамоту к своей пастве, и эта грамота, согласно его завещанию, была торжественно прочтена народу в Успенском соборе над гробом почившего святителя.

В то время уже открылись враждебные действия между Василием Димитриевичем и его тестем Витовтом; последний тем ревностнее стал хлопотать в Константинополе об отдельной Литовско-Русской митрополии и предложил кандидатом на Киевскую кафедру полоцкого епископа Феодосия. Патриарх отклонил это предложение и назначил преемником Киприану морейского грека Фотия (в 1408 г.). Этот последний не был столь же искусным дипломатом, как его предшественник. Он только в 1410 году прибыл в Москву и тут большое внимание посвятил устройству собственного митрополичьего дома, которого имущества, а именно многие села и угодья, были отчасти разорены во время Эдигеева нашествия, отчасти захвачены боярами и другими лицами. Ревностными заботами о возвращении расхищенного он нажил себе недоброжелателей в самой Москве; а во время своих поездок в Западную Русь он и там многих восстановил против себя поборами с духовенства и церковных земель. Кроме политических соображений, Витовт неприязненно смотрел на то, что митрополичьи доходы, собираемые с Западной и Литовской Руси, идут на усиление и обогащение ее соперницы Москвы. Потому он решил воспользоваться неудовольствием западнорусского духовенства на Фотия и учредил у себя отдельную митрополию, то есть докончил дело, начатое его предшественниками.

Выбор Витовта пал на Григория Самвлака (собственно Семивлаха), прибывшего из Болгарии или Молдо-Влахии, монаха, отличавшегося ученостью и книжностью, подобно Киприану (по некоторым известиям, приходившегося даже племянником этому последнему). Император и патриарх Византийские вновь отказались утвердить разделение Русской митрополии. Этот отказ византийского двора тем понятнее, что он около того времени вступил в родственные связи с домом Калиты: именно, сын и соправитель императора Мануила Палеолога Иоанн женился на Анне Васильевне, дочери великого князя Московского. Не добившись согласия от Византии, Витовт поступил по примеру древнерусских великих князей, Ярослава I и Изяслава II, а также по примеру сербов и болгар: он собрал в Новогородке-Литовском синод западнорусских епископов (Полоцкого, Черниговского, Луцкого, Владимирского, Холмского, Туровского, Смоленского) и отчасти лаской, отчасти угрозами склонил их соборне поставить Григория на Киевско-Литовскую митрополию в 1416 году. В своей грамоте к епископам Витовт жаловался на то, что император и патриарх «на мзде» поставляют русских митрополитов; говорил о церковных неустройствах и хищениях Фотия и прибавлял, что, будучи сам иной веры, он не желает навлекать на себя упреков в небрежении о Киевской церкви. Епископы со своей стороны издали соборную грамоту, в которой оправдывали отпадение от Фотия, хотя и подтверждали свое единение с церковью Греческой. На этот шаг Фотий отвечал пространным окружным посланием к своей пастве, где, на основании церковных канонов, решительно протестовал против разделения Русской церкви и поставления Григория. А в Киев и Псков (который Литва склоняла на свою сторону) он написал особые послания, в которых грозил отлучением всякому, кто примет благословение от «мятежника» Григория. В Киеве эти протесты пока остались без последствия.

По некоторым соображениям можно заключить, что Витовт при избрании Самвлака и отделении митрополии имел еще заднюю мысль: как католик, он желал угодить папе и положить начало церковной унии западнорусской церкви с Римской. В это именно время происходил знаменитый Константский собор, и Витовт отправил туда Самвлака с некоторыми русскими епископами и боярами, чтобы они сообща с польскими духовными и светскими вельможами приняли участие в соборе. Но Григорий Самвлак оказался ревностным поборником восточного православия. По рассказу летописей, он даже однажды обратился к Витовту с вопросом: «Зачем ты, князь, держишься веры латинской, а не православной, греческой?» Витовт будто бы отвечал: «Если ты хочешь не только меня, но и всех людей моей земли видеть в греческой вере, то иди в Рим состязаться с папою и его мудрецами. Когда ты победишь, то мы примем греческий закон, а в противном случае я всех своих подданных обращу к латинской вере». И затем послал его на Константский собор. Хотя бы этот рассказ и не отличался достоверностью, тем не менее западнорусский митрополит не обнаружил никакого стремления к церковной унии с Римом. Вероятно, с одной стороны вследствие его ревности к православию, а с другой — неудовольствия православных бояр и духовенства на разделение Русской церкви Самвлак вскоре принужден был покинуть Западно-Русскую митрополию, именно в 1419 году. После того Витовт не хлопотал уже о выборе ему преемника, а помирился с Фотием, и единство русской церкви восстановилось, хотя и временно[49].

При Самвлаке сама древнерусская митрополия подверглась новому великому бедствию. Известный мурза Эдигей, вследствие золотоордынских переворотов принужденный покинуть Сарай, захватил власть над татарами крымскими и черноморскими и стал здесь во главе особого ханства. В 1416 году он сделал внезапный набег на Южную Русь,