и тогда не разорилась бы твоя держава от твоей гордости. Когда тебе от кого обида, от князей русских или от литвы, ты к нам шлешь жалобные грамоты, помощи у нас просишь и покою нам не даешь. А про улус свой писал, что он обнищал и выхода взять нечего. И это все ты лгал. Слышали мы, что ты сбираешь по рублю с двух сох. И все то серебро куда деваешь? Если бы все было по-старому и по правде, то не учинилось бы того зла твоему улусу, и христиане твои остались бы целы».

Но и после Эдигеева нашествия Василий Дмитриевич не спешил признать себя татарским данником, ввиду продолжавшихся смут в Золотой Орде и частой перемены ханов. Только когда сам Эдигей был изгнан из Сарая и там воцарился сын Тохтамыша Джелалэдин Султан, союзник Витовта и покровитель суздальских князей, враждовавших с Василием, этот последний решился лично отправиться в Орду с дарами и покорностью. Во время его там пребывания Джелалэдин был свержен и убит собственным братом Керимбердеем (1414), который явился, напротив, врагом Витовта и другом Василия. (Может быть, он принадлежал к царевичам, нашедшим убежище у московского князя.) Таким образом, даннические отношения Москвы к Золотой Орде опять возобновились; хотя Керимбердей, в свою очередь, был вскоре свержен также собственным братом, и смуты ордынские почти не прекращались[46].

Одним из главных последствий поражения Витовта на Ворскле было подкрепление связи Великого княжества Литовско-Русского с Польским королевством. Ослабленный этим поражением, Витовт должен был смягчить свой высокомерный тон ни от кого не зависимого государя и искать у своего двоюродного брата Ягайла поддержки против сильных соседей, то есть Северо-Восточной Руси, Золотой Орды и двух немецких орденов. В январе 1401 года состоялся съезд двоюродных братьев в Вильне. На этом съезде литовско-русские князья и бояре торжественным актом обязались всеми силами оказывать всякую помощь польскому королю и по смерти Витовта никого не иметь своим великим князем, кроме Владислава-Ягайла. Со своей стороны польские чины обязались в случае смерти Владислава никого не избирать на свой престол без согласия Витовта. Таким формальным актом подтверждена была политическая уния Литвы с Польшей, обещанная Ягайлом при его короновании, и великий князь Витовт признавался только его пожизненным наместником в Литве и Руси. Но при этом не было более речи о ежегодной дани, которую требовала с великого князя покойная королева Ядвига. Благодаря этой унии, то есть поддержке поляков, Витовт, как мы видели, скоро оправился от поражения и возобновил наступательное движение на Северную и Восточную Русь. Но особенно тяжкий удар Польско-Литовская уния нанесла ближайшему своему соседу, беспощадному врагу славян и литвы, то есть немецкому, или Тевтонскому, ордену.

Главным поводом к их взаимному столкновению служила Жмудь, которую Витовт во время борьбы с Ягайлом отдал своим союзникам, тевтонским рыцарям, и которая оставалась языческой страной и после крещения собственной Литвы. Немцы начали вводить там христианство, по своему обычаю, огнем и мечом, для чего предпринимали туда опустошительные походы с двух сторон, из Пруссии и Ливонии. Несчастные жмудины платили восстаниями против своих притеснителей и обращались с просьбой о помощи к своему прирожденному князю, то есть к Витовту. Этот последний пока избегал разрыва с орденом и даже иногда помогал ему в усмирении Жмуди; но ждал только удобного случая воротить себе эту наследственную землю. В то же время возникли неудовольствия между орденом и Ягайлом вследствие того, что король Венгерский Сигизмуд заложил ордену часть своего Бранденбургского маркграфства, именно так называемый Неймарк или Новую Мархию, границы которой с Польшей были очень неопределенны и спорны. Поляки не могли также простить тевтонам потерю своего Балтийского поморья. Всегда тлевшая под пеплом искра племенной вражды между славянами и немцами готова была вспыхнуть при помощи дуновения ветра.

Пока был жив Великий магистр Конрад фон Юнгинген (1393–1407), отличавшийся миролюбием, набожностью и мягкостью характера, он умел устранять всякое решительное столкновение с соседями. Это миролюбие его наконец наскучило беспокойной орденской братии и вызвало реакцию в другую сторону; по смерти Конрада рыцари преемником ему выбрали его близкого родственника Ульриха фон Юнгингена, который был известен совсем противоположным характером, то есть отличался решительностью и военной отвагой.

В 1408 году в Литве случился неурожай. Польский король послал ей из своих куявских земель 20 судов, нагруженных хлебом.

Когда этому речному каравану пришлось плыть в пределах Пруссии, тевтонские рыцари, рассчитывавшие продавать свои хлебные запасы в Литву по дорогой цене, захватили караван под предлогом, что в нем скрыто оружие. Напрасно поляки требовали вознаграждения за такой наглый захват. Их отношения к ордену становились более и более натянутыми. Между тем на Жмуди возобновились восстания против немцев, искусно подстрекаемые Витовтом. В 1409 году с обеих сторон производились большие военные приготовления. Явившиеся посредниками в этих распрях, король Чешский Венцель, задолжавший немцам значительную сумму денег, и его брат король Венгерский Сигизмунд (вскоре германский император) обнаружили явное пристрастие в пользу ордена и потому успели только водворить короткое перемирие, которым та и другая сторона воспользовалась для окончания своих приготовлений и сосредоточения больших военных сил. По истечении этого перемирия обе неприятельские армии сошлись на пределах Пруссии и Польши при деревнях Грюнвальде и Таненберге, где и произошла знаменитая битва 15 июля 1410 года.

В сказаниях летописцев количество соединенного польско-литовско-русского войска исчисляется свыше полутораста тысяч человек; в том числе у Витовта было до 30 тысяч легкой татарской конницы, предводимой его союзником султаном Саладином, одним из сыновей Тохтамыша, а у Ягайла до 20 тысяч конного войска, набранного в Чехии и других западнославянских землях. Число орденской армии будто бы простиралось до 90 тысяч; из них более 30 тысяч заключали наемные отряды, набранные преимущественно в Германии. Но все эти цифры преувеличены, и если уменьшим их наполовину, то будем ближе к истине. Если превосходство в силах было на стороне славян и литвы, то лучшее воинское устройство и лучшее вооружение оставались на стороне ордена, у которого была также более многочисленная артиллерия. Правое, или Витовтово, крыло вначале не выдержало натиска рыцарей и подалось назад; но тут полк смоленский остановил стремление немцев; а тем временем левое, то есть польское, крыло потеснило неприятелей. Битва была очень упорная и кровопролитная и окончилась совершенным поражением немцев. До половины их числа пало на поле вместе с Великим магистром и 200 орденскими рыцарями; множество пленников со всем лагерем и военными орудиями достались