Лес. Он понимал, что Леэло отчаянно хочет узнать о судьбе матери.

Леэло села, уставившись на черную воду.

– Знаю, мы не можем вернуться. Но мне хотелось бы знать, что с ней все в порядке.

Ярен помог ей подняться. Они оба были измучены, ждать рассвет было немыслимо. Пришлось отправиться в путь. Пока они шли, Ярен осознал, что его звал не остров. Это была Леэло.

К тому времени, как они достигли дома, дневной свет только начинал пробиваться сквозь плотно скрученный папоротник и влажную поросль. Большую часть пути Леэло не переставала удивляться. Время от времени она останавливалась, чтобы сорвать ягоду или цветок, и замирала, прислушиваясь, ответит ли лес. И когда ничего не происходило, она улыбалась Ярену так, словно стала свидетелем маленького чуда. Эти улыбки поддерживали его, хотя каждая мышца его тела болела, а мысли лихорадочно метались в голове. Он понимал, что скоро столкнется с правдой, что он не тот, кем считал себя всю жизнь.

Ярен никогда не чувствовал себя как дома в арендованном у Клауса жилье, но, видя домик сейчас, такой тихий и уютный, ощутил облегчение, о котором мечтал с тех пор, как ступил на Эндлу. То, что с ним была Леэло, его недостающий кусочек головоломки, только усиливало эти ощущения.

Они остановились у двери, и Леэло выжидающе посмотрела на Ярена. Должен ли он постучать? Или войти сразу и удивить их? Он знал, что для родных его появление будет выглядеть так, словно он восстал из мертвых, а ему не хотелось их напугать. Но мысль о том, чтобы подождать еще минуту, была невыносимой. И он неуверенно постучал.

Через несколько секунд дверь отворилась. На пороге возник Степан, его борода стала значительно длиннее, чем помнил Ярен. Он потер глаза, словно не верил им.

– Здравствуй, папа, – начал Ярен, прежде чем его заключили в огромные крепкие объятия, отчего стало трудно дышать.

– Девочки! – крикнул Степан, и в следующую секунду три знакомых лица показались за его спиной, глаза девушек блестели от слез. Они окружили Ярена, восклицая и визжа, словно непоседливые белочки.

– Ты дома! Не могу поверить, что ты правда дома!

– Боже, мы так по тебе скучали.

Кто-то сильно ущипнул Ярена за руку, и его взгляд метнулся к Головастику.

– И зачем это? – спросил он.

– Просто чтобы убедиться, что это не сон, – прощебетала она и снова принялась прыгать от восторга.

– Но это так не работает! – закричал он, тоже смеясь.

Наконец убедившись, что он действительно жив и здоров, они обратили внимание, что Ярен пришел не один.

– Привет, – смущенно сказала Леэло, и от радости у Ярена едва не разорвалось сердце.

Он притянул ее к себе.

– Отец, Саммер, Стори, Головастик…

– Меня зовут не Головастик, – прошипела София.

Но Ярен не обратил на нее внимания.

– Это Леэло Харт. Она пришла с Эндлы и поживет у нас какое-то время.

Семья Ярена приложила все усилия, чтобы сдержать первую реакцию и не обидеть Леэло, но он все равно заметил, что Саммер отпрянула назад, а Головастик изумленно ахнула.

– То есть настоящая эндланка? – спросила она. – Не как Тейт.

Ярен уже собирался отчитать сестру за грубость, но Леэло лучезарно улыбнулась:

– Вы знаете моего брата?

– Конечно. Он живет с Люпин.

Теперь настала очередь Ярена удивляться, но Головастик уже схватила Леэло за руку и втащила в дом.

– Еще слишком рано, чтобы идти туда, – сказал Степан, следуя внутрь за семьей с таким видом, словно не происходит ничего необычного.

Ярен улыбнулся, закрывая за собой дверь и удивляясь, что в таком крошечном домике вдруг стало совсем не тесно.

Досыта накормив Ярена и Леэло, сестры отвели Леэло в свою комнату, чтобы подобрать чистую одежду и, в этом он был уверен, полюбоваться ее волосами и поспорить, кому их расчесывать.

Ярен и Степан прибрались и сели на маленький диванчик, вполне умещавший трех девушек, но тесноватый для двух взрослых мужчин.

– Мне так жаль, – начал Ярен.

– Мы ужасно по тебе скучали! – одновременно проговорил его отец.

– Все вышло так глупо, – продолжил Ярен. – Я возвращался к озеру Лума после той первой ночи, когда ночевал там. Поначалу я думал, что это просто любопытство, но нечто большее заставляло меня возвращаться снова и снова. Что-то более могущественное, чем я.

Отец нервно поглаживал бороду и обеспокоенно нахмурился.

– Что произошло, сынок?

– Я потерялся. А потом нашел Леэло, – ответил Ярен. И уже тише добавил: – Нашел дом.

Степан отвернулся, чтобы Ярен не мог видеть боль на его лице.

– Это ведь правда? Я родился на Эндле?

Степан сглотнул и потер колени ладонями. Ярен никогда не видел его таким смущенным.

– Ярен, ты мне родной, как и твои сестры. Я люблю тебя с тех пор, как увидел крошечным младенцем.

Ярен знал, что отец верит в то, что говорит, но правда заключалась в том, что он отличался от остальных. Так было всегда.

– А Стори?

– Вы не двойняшки, нет.

Ярен догадывался об этом, но все равно слова отца словно резали ножом по сердцу. Они не были двойняшками и не вынашивались в утробе вместе. Но они росли бок о бок, иногда опережая друг друга, проходя через трудности взросления вместе. У них одновременно выпали первые зубы. Ярен чувствовал со Стори особую связь, и не потому, что был единственным мальчиком.

– Не плачь, – сказал Степан, аккуратно вытирая слезу со щеки Ярена мозолистым пальцем.

Ярен не знал, почему так расстроился. Узнав правду, он не стал меньше любить Стори или остальных членов семьи. Но в то же время чувствовал, будто потерял что-то.

– Как? – наконец удалось выдавить Ярену.

Степан слегка откинулся назад.

– Жена Клауса нашла тебя на берегу озера. Это случилось зимой. Сначала она подумала, что ты просто камень у кромки воды, но потом услышала плач. Ты лежал завернутый в красивое вязаное одеяло, но уже заметенный снегом. Она не знала, как долго ты пролежал там. Ты был такой крошечный и едва дышал. Вероятно, ты был не старше нескольких дней от роду.

Степан встал и подошел к кедровому сундуку в углу, в котором они хранили все хорошее постельное белье Сильвии. Ярен ждал, пока отец несколько минут рылся внутри, прежде чем вытащить то самое одеяло и протянуть ему. Ярен и прежде его видел, но не придавал особого значения.

Одеяло было соткано из мягкой шерсти с тщательно выкрашенными яркими полосами. Это определенно была работа эндланцев. Возможно, его даже сделал кто-то, кого он знал.

Степан посмотрел на сына:

– Мне продолжать?

Ярен кивнул.

– Само собой, Клаус и его жена Ана