– Не подходи! – вскрикнул Торвальд.

Джиад, как во сне, увидела его побелевший палец на спусковом крючке, отчаянные глаза и раскрытый в крике рот, но было поздно. Торвальд промедлил всего миг, потом испуг взял свое. Болт рванулся с ложа, дверь вылетела в спальню, а Джиад уже была слева-впереди-справа!

– Не трогать! – крикнул Торвальд, сдернутый с постели, зажатый в ее объятиях, и закашлялся, косясь на прижатый к горлу нож. – Назад!

– Да, лучше назад, – спокойно подтвердила Джиад ввалившимся в комнату стражникам. – Не рискуйте, господа. Королевская жизнь бесценна.

– По кругу пущу, – прохрипел капитан стражи, с которым она несколько недель назад играла в кости после отбоя и пила некрепкое молодое вино под стук падающих на кон монет. – Шлюха южная…

– Шаг обратно, капитан, – попросила Джиад, чувствуя, как бьется под лезвием жилка на горле Торвальда. – Или я пущу ему кровь. Немного, но после его величество будет вами очень недоволен. Шаг обратно.

– Джи, ты все равно не уйдешь, – даже с ножом у горла Торвальд был очень убедителен. – Дворец оцеплен. Не глупи.

– Несколько минут назад вы мне клялись в любви, мой король, – усмехнулась Джиад, плавясь в огне ледяной веселой злости. – Уговаривали поверить. А сами звали стражу и держали под подушкой арбалет. Так нужна я вам живой или нет? Если да, то я все-таки попробую уйти. Только сначала возьму то, что причитается за службу. Это ведь я добыла его для вас – я и заберу. Считайте это вирой за мою честь и жизнь, что вы продали.

– Нет… – простонал Торвальд, не смея сопротивляться, когда Джиад свободной рукой сорвала с его пальца королевский рубин Аусдрангов. – Джи…

– Капитан! – окликнула Джиад стражника. – Хотите совет? Служите его величеству усердно, но не забывайте, что ваша голова тоже имеет свою цену. И не дай вам боги, чтоб на весах его величества польза для королевства перевесила вашу верность. Ловите!

Она изо всех сил толкнула Торвальда вперед, к стражникам, невольно опустившим пики, а сама оттолкнулась от пола, спиной назад крутнувшись в окно. Сверху кричали что-то, ночную тишину и темноту разрывали вспышки факелов, лязганье стали, вопли и собачий лай. Томительно долгое мгновение полета – и Джиад замерла, балансируя на перилах крошечного балкончика этажом ниже. Внизу, еще через два этажа, растягивалась тройная цепь стражи, блестя обнаженными клинками, и Джиад вздохнула. Ну разве так ловят лазутчика или убийцу, которого нужно взять живым? А, нет, вон и сети появились…

– Не стрелять! – истошно заорал кто-то из темноты. – Живой! Только живой! Сети растягивайте! Никуда не денется, тварь!

– И правда, – хмыкнула Джиад, доставая из внутреннего кармана куртки тонкую веревку с «кошкой» на конце. – Куда ж я денусь?

Мелькнув острым бликом в факельном свете, заливающем двор, «кошка» долетела до перил балкончика напротив и зацепилась за них. Джиад надела королевский перстень на палец, прямо поверх кожаной перчатки, намотала свободный конец веревки на руку и шагнула с балкона за миг до того, как сверху, из спальни Торвальда, под капитанский рев посыпались стражники.

А потом были удар воздуха в лицо, и мгновенный сладкий страх, и упоительный восторг, когда снизу послышались вопли разочарования. Вскарабкавшись на спасительный балкончик, Джиад пробежала по нему за угол здания и перепрыгнула на крышу голубятни. Оттуда – на карниз дворцовой библиотеки. По лепным горгульям, у которых были такие удобные рога, взлетела на библиотечную крышу, с нее – на крышу поварни…

И вот тут цепочка оборвалась. Упав на еще теплую от дневного солнца черепицу, Джиад прижалась к ней, медленно поползла назад, радуясь, что не успела выскочить из-за широкой фигурной трубы, куда выходили дымоходы сразу нескольких печей. Там, за дальней кузницей, у вожделенной калитки блестели начищенные протазаны, владельцы которых не кинулись ловить беглянку, а спокойно перекрыли один из выходов – и угадали.

– Кто ж про эту калиточку вспомнил-то? – прошептала Джиад, прячась в тени под навесом трубы. – Ах, жалко…

Можно было, конечно, рискнуть и пойти на прорыв. И даже нужно было, но там, внизу, были стражники, которые просто исполняли свой долг. Она ставила их в караулы и проверяла ночью, шутила с ними в казарме, рассказывала про далекую Арубу и показывала простенькие приемы работы с мечом, доступные для нежрецов. Они ни в чем перед ней не провинились, и их было слишком много, чтобы пройти без короткого, но жестокого боя.

Джиад закусила губу, отчаянно соображая. Еще немного подавшись назад, ужом проползла между двумя гребнями пристроек, и тут удача окончательно изменила.

– Вон! На крыше! Лови! – заорали снизу.

Соскользнув по скату вниз, Джиад огляделась. Конюшенный дворик. Ну что ж, здесь она, значит, и примет бой. Теперь-то уж придется. Не возвращаться же в море. А если возьмут? У них сети…

– Госпожа мастер меча! Госпожа мастер!

Тонкий мальчишеский голос срывался от отчаянья. Джиад оглянулась. Из проема конюшенной двери выглядывала рыжая вихрастая головенка.

– Сюда, госпожа мастер! – позвал мальчишка, боясь и повысить голос и не быть услышанным.

Джиад колебалась мгновение. Потом рванула к конюшне.

– Сюда, госпожа мастер! – радостно повторил рыжий конюшонок, показывая на груду сена в углу. – Вы прячьтесь, а я сверху лягу. Там внизу ящик деревянный, заползайте под него. Если сено и ткнут вилами, то нипочем не пробьют! Хороший ящик…

Джиад уговаривать не пришлось. Слежавшееся сено она просто подняла одним пластом, нырнув сначала под колючую душистую массу, а потом и под тяжелый ящик, больше напоминавший перевернутый сундук. Сверху зашуршало – конюшонок подгребал сено, прикрывая.

Мальчишка едва успел запрыгнуть поверх копешки, как в конюшню ввалились с факелами.

– Нету ее тут! – громогласно заявил кто-то, пробежав конюшню из конца в конец и добросовестно заглянув в денники, хотя какая лошадь пустила бы к себе чужака, не выдав его беспокойством, Джиад не представляла.

– Слышь, малой, ты никого не видел?

– А? – сонно заворочался конюшонок. – Чаво, лошадей надо?

– Да не лошадей, – рыкнули сверху. – Был тут кто али нет?

– А то как же… был… – зевнул конюшонок. – Его светлость лейтенант свово жеребца забрали. С вечера ишо…

– Дурак! Сейчас был? Баба в мужской… Э… ну, человек такой… с темной мордой!

– С мордой? Темной? – с такой искренней тупостью переспросил конюшонок, что Джиад, несмотря на колотящееся сердце, не могла не восхититься. – Эт кузнец, что ли? У него морда темная-я-я… Не, не был. Он пьет со вчерашнего утра, еще из кузницы не выходил.

– Да что ты от него хочешь, дурачок же! – послышался другой голос. – Куда тут спрячешься? Разве что в сено…

Сердце Джиад стукнуло громче, еще раз, и еще.

«Лишь бы мальчишке не досталось», – с усталой обреченностью подумала она.