пытается успокоить дочку пением, но безрезультатно. Теперь машину ведет он, а я изо всех сил прижимаю Напираи к груди. В любом случае, к вечеру мы доберемся до Маралала. Нужно еще купить подгузники, несколько платьев и детские одеяла. Кроме того, мы собираемся купить продуктов, поскольку в Барсалое уже несколько недель ничего нет.

Приходится остановиться в отеле. Я обхожу весь Маралал в поисках какой-то дюжины подгузников, пока Лкетинга присматривает за нашей дочерью.

Первая ночь вне больницы не особенно комфортна. В Маралале очень холодные ночи, и поменять подгузники Напираи не так-то просто. Мы обе жутко мерзнем. Кроме того, я не умею кормить грудью в темноте. Утром просыпаюсь усталая и, кажется, простывшая. Половины подгузников уже нет. Приходится стирать их на месте.

Около полудня машина загружена провизией, и мы отправляемся. Само собой, мы идем в объезд. Но тут Лкетинга замечает, что в горах в сторону Барагоя идет дождь. Есть опасность, что реки наполнятся водой, и тогда мы не сможем переправиться. Поэтому решено вернуться в Вамбу и добраться до Барсалоя с другой стороны. Машину ведем по очереди – Лкетинга уже опытный водитель. Единственное, иногда он не притормаживает перед большими ямами. Напираи же езду на авто невзлюбила сразу. Она все время кричит, но стоит нам остановиться, тут же успокаивается. Поэтому мы делаем несколько вынужденных остановок.

Возвращение домой втроем

По пути Лкетинга предлагает подбросить двух воинов. Через пять с небольшим часов мы добираемся до огромной реки Вамба. Она печально известна своими зыбучими песками, приходящими в движение даже при небольшом количестве воды. Много лет назад миссионеры потеряли здесь машину.

Я останавливаюсь на краю крутого склона. В реке есть вода. Обеспокоенные масаи выходят и спускаются. Воды немного – от силы два-три сантиметра, и иногда встречаются сухие песчаные отмели. Но отец Джулиано предостерегал от спусков к реке, если в ней появится вода. Ширина реки метров сто пятьдесят. Жаль; похоже, придется возвращаться в Вамбу. Один из воинов уже увяз по колено. Другой, всего в метре от него, стоит на твердой почве. Лкетинга тоже пытается продвигаться вперед. Меня все это пугает, я не хочу ничем и никем рисковать. Выхожу, чтобы поговорить с мужем, но он решительно забирает у меня Напираи и велит ехать между двумя воинами на полном ходу. Я отчаянно пытаюсь отговорить его от этой затеи, но он не видит опасности. Он хочет вернуться домой – если не на машине, то пешком. Но я не могу вернуться одна на машине с ребенком. Уровень воды в реке медленно поднимается. Я отказываюсь вести машину. Лкетинга злится, отдает мне Напираи, садится за руль и хочет ехать. Он просит у меня ключ. У меня его нет, я думаю, что он в замке зажигания, потому что двигатель работает. «Нет, Коринна, пожалуйста, дай мне ключ, заведем машину и вернемся в Вамбу!» – сердито говорит он. Его глаза сверкают. Я иду к машине, чтобы проверить. Это какой-то бред – двигатель работает без ключа зажигания! Я обшариваю пол и сиденья, но ключ, наш единственный ключ, исчез. Лкетинга обвиняет в этом меня. Разозлившись, он садится в машину и с ревом мчится прямиком в реку на полном приводе. Это уже просто глупо; от бессилия я начинаю плакать. Напираи тоже кричит во все горло. Лендровер тем временем въезжает в реку. Первые несколько метров все идет хорошо, разве что колеса немного проседают. Однако чем дальше, тем медленнее движется машина, а задние колеса все сильнее проседают из-за большого веса. Всего в нескольких метрах от сухой песчаной отмели машина, кажется, вот-вот заглохнет из-за пробуксовки. Я молюсь и плачу, проклиная все на свете. Двое воинов подходят к машине, приподнимают ее и толкают. Машина справляется с последними двумя метрами, и шины снова сцепляются с землей. Вдавив педаль газа в пол, мой муж одолевает вторую половину реки. Это, конечно, подвиг. Но я не рада. Как можно вести себя настолько безответственно! Кроме того, мы потеряли ключ.

Тем временем один из воинов возвращается и помогает мне перебраться через реку. Я тоже постоянно проваливаюсь по колено в песок. Лкетинга на том берегу гордо подпирает лендровер. Он требует ключ. «У меня его нет!» – возмущенно кричу я. Забравшись в машину, снова шарю повсюду. Тщетно. Лкетинга недоверчиво качает головой и сам принимается искать. Это длится всего несколько секунд, и вот ключ уже у него в руке. Он затесался между сиденьем и спинкой. Как такое могло произойти, ума не приложу. Но Лкетинга полагает, что это я спрятала ключ, чтобы не пересекать реку. Домой мы едем молча.

Когда мы наконец достигаем Барсалоя, вокруг царит ночь. Конечно, первым делом мы идем в хижину матери. Боже, как она счастлива! Она берет Напираи на руки и благословляет, плюя ей на ступни, ладони и лоб и молясь Enkai. Она обращается и ко мне, но я ничего не понимаю. Меня беспокоит дым, от которого Напираи начинает кашлять. Но первую ночь мы остаемся у матери.

Утром появляются желающие посмотреть на ребенка, но мать говорит, что в первые несколько недель девочку нельзя показывать никому, за исключением тех, кому она, мать, сама позволит ее показать. Я в недоумении: «Но ведь она так красива!» Лкетинга предупреждает, что нельзя говорить, что девочка красива, потому что это может принести несчастье. Незнакомым людям ее показывать нельзя потому, что они могут пожелать ей зла. С ума сойти! В Швейцарии люди с удовольствием делятся своей радостью от рождения малыша, а здесь мне приходится прятать собственную дочь или покрывать ее голову кангой, когда я выхожу из дома. Мне очень трудно все это принять.

Вот уже три дня я безвылазно сижу с малышкой в темной хижине, в то время как мать стережет вход. Лкетинга между тем собирается отпраздновать рождение дочери. По этому случаю забивают крупного быка. На празднике присутствуют несколько старейшин; они едят мясо и в знак благодарности благословляют нашу дочь. Я получаю лучшие куски, чтобы набраться сил. Ночью какие-то воины танцуют танец, посвященный мне и моему мужу. Конечно, после этого их тоже нужно накормить. Мать приготовила вонючее варево, чтобы защитить меня от новых болезней. Пока я справляюсь с этим напитком, все смотрят на меня и произносят: «Enkai». От одного глотка этой смеси меня выворачивает наизнанку. Улучив момент, выплескиваю остатки в песок.

На праздник также заглядывают ветеринар с женой. Их появление для меня как луч света. Мало того, они сообщают, что по соседству с ними освободился домик. Теперь я очень хочу новый дом с двумя