Девушка нажала кнопку звонка на воротах и стала ждать. Сперва казалось, что ее никто не услышал. Сколько она ни прислушивалась – особняк молчал. Потом донесся звук отпираемого замка, шорох шагов по дорожке. И мужской голос, который спрашивал, кто это пришел?

– Мне нужна Ольга, – громко произнесла девушка. – Я ее подруга.

Секундная заминка. А потом ей приоткрыли калитку, прорезанную в воротах. Она оглядела мужчину, стоявшего во дворе. Джинсовый костюм, красное лицо – то ли от природы, то ли от загара. И не поймешь, хозяин он тут или слуга. В таком доме должны быть и слуги, подумалось ей.

– Она сейчас спит, – ответил он наконец.

Дуня машинально взглянула на часы. «Всего четыре! Спит?!»

– А вы что, договаривались? – продолжал тот.

– Нет, – призналась Дуня. – Но мне нужно с ней поговорить. И она будет рада.

– Ну заходите… – без особой уверенности пригласил он, отступая назад.

Она оказалась во дворе, который не успела толком рассмотреть, – мужчина сразу повел ее в дом. Перед нею мелькнула куча красной глины в углу двора, истоптанная прошлогодняя трава, штабель свеженарезанных досок. Где-то за домом прерывисто визжала циркулярная пила. Стройка, как видно, еще не закончилась или же продолжалась бесконечно. Цветочных клумб и других культурных посадок она как-то не приметила.

В просторном холле сиял ламинированный паркет, у дальней стены из сплошного стекла виднелся зимний садик. Прямо в полу была устроена небольшая лужайка, на которой произрастали раскидистые, широколиственные растения. Дуня смогла опознать только пальму – других растений не рассмотрела. Ее тут же повели в гостиную – так быстро, будто боялись дать ей время оглядеться получше.

– Она вас точно ждет? – спросил мужчина, снимая телефонную трубку и нажимая кнопку. – Оль? Оля? Ты встала уже? Спустись, к тебе опять гости.

Дуня опустилась в пышное, обитое персиковой кожей кресло и про себя позавидовала обитательнице этого тихого новенького дома. Мужчина не оставлял ее одну. «Боится, как бы я что-то не стащила?» – предположила Дуня.

Она с вызывающим видом повертела браслет на запястье и оглядела стены. Было видно, что дом начали обживать совсем недавно. И вряд ли занимались этим очень активно. Над выложенным мрамором камином она увидела огромную багетную раму, в которой под стеклом красовалась черно-белая фотография – Ольга в свадебном платье. Дуня подумала, что это немного смешно – висеть вот так на стене, в подобном наряде и даже венке из белых цветов. Но она не могла не признать – снимок удался. Только, может, не стоило увеличивать его до таких размеров и вешать в гостиной. «По крайней мере, муж ее любит, – предположила она, украдкой оглядывая мужчину. – Н-да… Прямо как в песне получилось: „У церкви стояла карета, там пышная свадьба была…“ Он и в самом деле неприглядный. Надеюсь, хотя бы характер у него неплохой, иначе, кроме денег – что же при нем остается?»

За ее спиной раздался шелест шагов. Она оглянулась – в гостиную вошла Ольга. Заспанная, в наспех завязанном белом халате, босая. Увидев гостью, она замерла и поднесла руку к глазам, будто желая протереть их, чтобы окончательно проснуться. Мужчина переводил взгляд с одной девушки на другую. Наконец он встал и, слегка пожав плечами, вышел, не задавая больше никаких вопросов. Видно понял, что они действительно знакомы.

– Привет, – осторожно сказала Дуня.

В последний раз, когда она виделась с Ольгой, девушки не перемолвились ни словом. Их давняя неприязнь друг к другу тогда как раз достигла апогея.

– Это ты… Боже мой! – пробормотала та, делая еще несколько шагов и останавливаясь посреди гостиной. – Н-да…

– Понимаю, ты этого не ожидала, – кивнула Дуня. – Но я по делу. Не буду врать, что зашла просто так, навестить…

– А я бы в такое и не поверила! – заметила Ольга. Она двинулась к камину и открыла застекленные дверцы бара. – Что будешь пить?

– Да что дашь.

– А что я сама буду? – как бы про себя поинтересовалась Ольга и наконец достала бутылку красного вина. – Ладно, не будем напиваться.

Дуня предпочла бы чашку кофе или на худой конец – чая. Пить ей совсем не хотелось, она вообще редко притрагивалась к алкоголю. Да и за Ольгой никогда не замечала особого пристрастия к выпивке. Пить вот так, среди дня, едва проснувшись, да и без повода… «Впрочем, кто захочет выпить – всегда повод найдет, – подумала она, принимая бокал с вином. – Как Серега. Ему что дождик, что снег, что Новый год, что первое мая – все годится…»

– За встречу, – безрадостно произнесла Ольга и разом выпила все, что было у нее в бокале.

Дуня сделала один глоток. Вино было горьковатое и вязало язык. Она поставила бокал в сторону:

– Очень вкусно. Знаешь… Я правда по делу и больше пить не буду.

Ольга немедленно налила себе еще, схватила со столика сигареты. Она присела напротив Дуни, в такое же кресло, но на самый край. Пола махрового халата распахнулись, оттуда выглянули узкие загорелые колени. Дуня не могла не признать – ее бывшая приятельница очень похорошела за то время, пока они не виделись. Наверное, это произошло благодаря деньгам ее супруга – Ольге наверняка стали доступны и салоны красоты, и курорты, и парфюмерные новинки. Девушка казалась более взрослой, холеной, ее прежняя, чуть ускользающая красота теперь как-то определилась. Вот только взгляд изменился не к лучшему – она теперь не смотрела в глаза, а если случайно делала это, то немедленно отводила взгляд в сторону. Это было не очень приятно, хотя Дуня и не намеревалась встречаться с нею взглядом.

– Ты знаешь о том, что случилось с Леней? – спросила она.

– Да. – Та ответила резко, будто откусила это короткое слово. И продолжения не последовало.

Дуня сжала руки в замок – пальцы дрожали, она нервничала, но ни за что не желала этого показать. Впрочем, хозяйка не смотрела на нее. Она уставилась в свой бокал с вином, а потом вдруг схватила и осушила его до дна.

– Ты знаешь, как он умер? – безжалостно продолжала Дуня.

– Знаю.

– Его избили на улице… Или еще где-то. И кто – неизвестно.

– И за что – тоже!

Наконец они встретились глазами. И надо было отдать Ольге должное – она держалась стойко. Ее взгляд стал темным, твердым и непроницаемым. Если ей и было больно об этом говорить – на ее лице это никак не отразилось.

Дуня начинала раздражаться все больше. Все, что она терпеть не могла в этой девушке – ее заносчивость, надменность, уклончивые ответы, – все это, казалось, усугубилось со временем. Она спросила, как Ольга узнала обо всем этом? Кто ей сообщил?

– Понятия не имею, – отрезала та.

– Как это?

– Когда позвонили, трубку взял муж. Он все и узнал, а потом передал мне. Кто звонил – не спрашивал, а если там и назвали себя, то он забыл.

– Но кто это был – парень, девушка?