на добровольно-принудительной основе в порт, оборотень решил не выделяться и последовал за товарищем.

Ни схитрить, ни словчить, Куджо пришлось работать руками, работать много и на износ: он таскал доски, забивал гвозди, чистил, полировал, носил ящики с инструментами, передвигал лестницы и строительные леса, держал верёвки, привязывал, крутил, долбал, строгал. За один день он вымотался так, что больше не хотел появляться на пристани, но Эстариол тянул его каждый день. Сам мальчик веселился, рассказывал матросам и грузчикам разные выдуманные на ходу истории, слушал чужие, возможно правдивые, делился впечатлениями от всех своих подработок и удивлял людей неугомонным весёлым нравом. Он прыгал, выпендривался, плясал, пил на спор и стоял на голове, даже пару раз спел. Матросы его полюбили, сами они – по мнению Реми – не отличались от Эстариола безалаберностью и напускной бравадой. Шума что от мальчика, что от мужчин было много, а пользы делу мало.

Спустя несколько дней изнурительной работы, оборотень решил, что честный труд нравится ему, но деньги, полученные игрой, манят лёгкостью. Уставший пуще прежнего, Куджо отправился в свою лачугу. Он заработал всего две хромки, в то время как в скорлупки мог бы получить в два, а то и в три раза больше. Честный труд для дураков, решил Реми.

Через несколько минут прибежал Эстариол, весь запыхавшийся, но светившийся радостью. Он стал собирать свои немногочисленные пожитки в сумку через плечо и карманы.

– Куджо, ты не поверишь! Меня берут юнгой на корабль, эт тип младший матрос. Мой путь короля капитанов начался!

– Так же как путь короля поваров и короля воров? – не вставая с кровати, даже голову не оторвав от подушки, съязвил оборотень.

– На этот раз всё серьёзно! Корабль уплывает вечером, мне сказали успеть до заката. Я поплыву на настоящем корабле, прикинь! – уверял мальчик, сияя улыбкой и полными надежд глазами. – Матросы и кеп от меня без ума, на этот раз всё получится! Я и за тебя просил, – добавил он скороговоркой, – но там только одно место, потому взяли только меня.

Оборотень волчьим чутьём понял, что мальчик врал. Он вспотел, его сердце бешено стучало в груди, что не укрылось от тонкого чутья и слуха звериной сущности.

– Что? – Куджо поднялся на кровати. – Так ты уплываешь? Ты в курсе, что это не на день и не на два?! Ты же чуть что сразу сваливаешь, а там некуда деваться. Это же корабль, посреди воды! – выдал как на духу оборотень.

– Я не сдамся, всё будет отлично. Это моё я чувствую. – Энтузиазм Эстариола мог заразить кого угодно, даже мёртвые встали бы из могил, даже Куджо со своей неоспоримой логикой не нашёлся.

– А как же наше дело? – тихо спросил он.

– Да ты без меня справишься, – отмахнулся мальчик. – К тому же чо дальше? Я хочу приключений, а с твоими скорлупками надо сидеть и копить. Это не по мне, – отрезал он.

– Отлично, – буркнул Куджо.

– Я знал, что ты на волне, – подмигнул ему Эстариол и одарил своей самой неподражаемой улыбкой. – Покеда! Когда буду в Озоне, мабыць загляну к тебе. Свидимся ещё!

– Меня может здесь уже не быть, – отвернувшись, сухо пробормотал оборотень.

– Ну и ладно. Я тороплюсь малясь, не унывай, Страхорожа, – крикнул напоследок Эстариол, махнул рукой и скрылся в дверях. Иногда он придумывал Куджо разные прозвища, чаще всего связанные с неэмоциональным вечно серьёзным лицом оборотня и его угрюмым характером.

Ворвавшись в жизнь Реми, пронёсшись по ней ураганом, Эстариол вихрем умчался прочь, оставив оборотня в одиночестве осознавать случившееся. Он хотел нажиться на тупом пареньке, а в итоге использовали его, как соломку, на которую всегда можно упасть в случае чего. Сколько бы Эстариол ни пытался поступить на честную работу, его выгоняли, и он неизменно возвращался к Куджо – как в последнее пристанище.

Чёрт побери, он провёл меня. Не знаю как, не знаю чем, но этот плут попользовался мной и вытер ноги. Урод! Ну и катись! Что б ты взвыл от такой работы, а сбежать с корабля не смог. Шторм вам в догонку! ругался Реми. Когда гнев его поутих, мальчик принялся обдумывать, как ему пережить подступающую к портовому городу зиму.

Сбережений Реми хватило на штаны, с тёплым начёсом внутри, новую тёплую рубаху и жилет из заячьих шкур. За лето оборотень вытянулся ещё сильнее, и посему взял вещи на размер больше, зимние ботинки, он решил выбрать ближе к наступлению заморозков.

Пускай неугомонный Эстариол оставил его, Реми не пропадёт, он привык к одиночеству и теперь наслаждался тишиной и покоем.

Когда основные ремонтные работы в порту закончились, остались мелочи, которые исправляли самые заинтересованные в заработке трудяги, улицы спальных районов Озона вновь превратился в тихое место для расслабленного времяпрепровождения за азартной игрой. На крышах домов, под деревьями располагались удобные лавочки, где люди сидели, говорили, или перекидывались партией в шашки, домино и карты. В основном их занимали пожилые люди, играющие в своё удовольствие. Местом азартного блефа были и оставались подворотни и портовые таверны, куда оборотень остерегался соваться.

Прохаживаясь по балконам и выносам зданий, соединённых между собой небольшими арочными стеклянными мостами, установленными так, чтобы не мешать канатным дорогам, возящим вверх и вниз пассажиров, Реми поглядывал по сторонам, в поисках партнёра по игре. Слева на лавочке сидел старик с лысой головой и раскладывал на доске чёрные и белые камни, рядом с ним стояла большая сумка, которая привлекла взгляд вора. Человек заметил интерес к своей сумке и подозвал мальчика.

– Эй, парень. Развлечёшь старика за серебряник? – старик посулил монетой между пальцами. Юный шулер оценивающе посмотрел на мужчину. Тот не выглядел настолько богатым, чтобы предлагать прохожему серебряный, он скорее выглядел простаком. Парень подошёл ближе. В конце концов, целый серебряный за игру со стариком… Целый серебряный куром, в то время как он в своих переулках зарабатывал не больше пары десятков медных, покрытых хромом и именуемых в народе хромками монет. Старик, похоже, с собой не дружил светить серебром на улице и так орать о своём богатстве. Реми подошёл к нему, оглядываясь по сторонам, проверяя, никто ли не заинтересовался чужим богатством.

– Умеешь в го играть? – старик показал на раскладной гобан, лежащий рядом с ним на лавке. Реми прежде такого не видел, и отрицательно покачал головой. – Эх. А в сёги? – Парень слышал что-то об этой тактической игре от Натори, но в правила не вникал. В сёги не сжульничаешь, да и мало кто знал правила игры, для заработка она не годилась. В итоге Реми снова