А вот и еще один странный взгляд… Камышев обратил внимание на молодую воспитательницу, которая в прошлый раз успокаивала плачущую девочку, а сегодня молча прошла мимо них с Апшилавой, не ответив на приветствие. Девушка смотрела на Ромку, и лицо ее словно при этом перекосило, а губы шептали что-то неразборчивое.

«Что же, черт побери, здесь произошло?» — задумался Камышев, а потом ласково, насколько мог, положил руку на плечо внезапно замолкшего мальчика.

— Пойдем, ты мне все расскажешь, — предложил он, и Ромка, кивнув, поплелся за ним.

Валерий приказал Пашке и Эдику разобраться с остальными, опросив всех, кто мог что-либо знать о пропавшем Лапине. А еще калининский следователь понял, что наступил момент, о котором предупреждал капитан Волков — сообщить ему, если встретится что-то экстраординарное. Камышев еще не понимал до конца, о чем скажет чекисту, но звонок решил не откладывать.

— Иван Николаевич, я займу на некоторое время ваш кабинет? — обратился следователь к Гальперину тоном, не терпящим возражений.

— Разумеется, — понуро ответил тот.

Камышев уверенно двинулся по коридору, крепко держа за руку мальчика. Их провожали взглядами, полными удивления, страха и надежды. «Надежды на что?» — задал себе вопрос Валерий. И не смог найти ответа, который его самого бы устроил.

— Рассказывай, — кивнул Ромке Камышев, усадив его в директорское кресло, а сам расположился на обычном стуле для посетителей.

— Дядя Боря меня спас от желто-зеленых людей, которые должны были прийти, когда упадет монетка, — на секунду Валерия охватило отчаяние, но он взял себя в руки и решил дослушать паренька, что бы тот ни сказал. — И я ему в благодарность открыл секрет… Я знаю, как пробраться в сгоревший флигель с привидениями. Я показал ему, и он полез туда. А потом дядя Боря не пришел, и я подумал, что он уехал домой.

— Похоже, он никуда не уехал, Рома, — покачал головой Камышев, подспудно ощущая тревогу, и, поднявшись, схватил трубку директорского телефона.

— Валерий Сергеевич? — Волков как будто бы ждал исключительно его звонка. — Что вы узнали?

— Товарищ капитан, — Камышев собрался с духом. — Скажу вам честно, мы еще ни в чем не успели разобраться, но дело очень скверно пахнет. Похоже, что в детском доме кто-то все-таки связан с черной «Волгой». Вам с Верой нужно здесь быть.

— Будем, — лаконично ответил чекист и повесил трубку.

Камышев удивился его реакции, ведь по большому счету информации не было никакой. Но Волков отнесся к его туманным словам с максимальной серьезностью. Что ж, пока чекисты мчатся сюда, он, калининский следователь, тоже не будет сидеть сложа руки.

— Показывай, где этот тайный ход, — сказал он Ромке, и мальчик с готовностью кивнул.

— Только вам, наверное, лучше туда не идти одному, — дрожащим голосом предупредил он. — У вас есть оружие?

— Я же милиционер, — улыбнулся Камышев, чтобы приободрить ребенка, и похлопал по кобуре, скрытой под курткой.

Вернувшись в главный холл, он приказал всем детям разойтись по комнатам, а персоналу — по рабочим местам. В детском доме, объявил следователь, вводится особое положение. И добавил, что за главного остается младший лейтенант Павел Круглов.

— Никому без разрешения не покидать здание! — сказал он напоследок, а потом повернулся к Ромке. — Веди.

На улице было прохладно, дул пронизывающий ветер, и с неба срывались редкие капли дождя. Мальчик уверенно шагал за угол западного флигеля, Камышев шел за ним, позади, ни о чем не спрашивая, пыхтел Апшилава.

— Вот здесь, — Ромка показал им на узкое подвальное окошко, едва видимое за грудой кирпичей и широкой доской.

— Он точно пошел туда? — усомнился Камышев. — Или во флигель все-таки можно попасть по-другому?

— Обычная дверь заколочена, окна тоже, — покачал головой мальчик.

— Но такую баррикаду изнутри не сложить, — задумался калининский следователь, вспоминая, что в прошлый раз они действительно проверяли основной вход во флигель перед тем, как остаться в здании на ночь. Толстые доски и огромные строительные болты, которые так просто не сорвешь. Еще и кончики спилены — постарались так, чтобы точно никто не пробрался.

— Валер, а может его… — послышался голос Эдика. — Завалили? Снаружи.

— И такое возможно, — кивнул калининский следователь. — Давай-ка помоги. А то пока мы там все разберем, кучу времени потеряем…

— Думаешь, это как с практикантом? — догадался курчавый сыщик. — Если успеем, выживет?

— Не исключено, — кивнул Камышев. — Значит, надо поторопиться.

Они с Апшилавой принялись разбирать завал, и все эти томительные минуты Камышева не покидало дурное предчувствие. Следователь подумал, что слишком много в последнее время обращает на это свое внимание, и вспомнил прабабку Машу. Та говорила, что нутро человеческое не обманешь, надо только к нему прислушиваться. Ребенком он понимал под «нутром» исключительно желудок и, хохоча, хватал со стола карамельки с нугой, любимые его прабабушкой.

— Я прислушался к нутру, ба! — радостно кричал он. — Оно попросило конфеток!

А сейчас, спустя десятки лет, он понял, что имела в виду эта заставшая Ленина и даже царя Николая старая женщина. И ему, образованному калининскому следователю, комсомольцу и почти коммунисту, очень хотелось, чтобы нутро его сейчас ошибалось.

— Борис? — позвал Камышев в темноту, когда они с Апшилавой освободили потайной ход.

Никто не ответил, и Валерий посмотрел на Эдика с немым вопросом. Тот понял его без слов и кивнул.

— А ну, мальчишка, дуй в здание, — приказал он Ромке. — Скажи нашему сотруднику, дяде Паше, куда мы отправились. Пусть знает и ждет.

— И скажи, чтобы другие милиционеры, когда приехали, начали ломать проход в западный флигель, — добавил Камышев. — И еще запомни: вам всем — и взрослым, и детям — нечего бояться. Вы под защитой. Ты меня понял, Ромка?

— Понял, — воспитанник вздернул нос и побежал за угол.

Эдик на всякий случай направился следом, проследил, чтобы мальчишка действительно забежал в здание, и вернулся. По пути он заглянул в «шестерку» к Матвеичу и принес оттуда два железных фонарика — себе и Камышеву.

— Давай покурим по-быстренькому, — предложил Апшилава. Было видно, что он немного встревожен, но калининский следователь отказался. Если счет идет на минуты, не стоит их тратить попусту.

Эдик щелкнул было своей «Скилтавой», но кивнул, соглашаясь, и протянул ее Камышеву вместе с пачкой сигарет — для надежности. Тот убрал все к себе в карман, твердо решив, что сначала они с курчавым коллегой закончат дело. В подвал он, посветив фонариком, полез первым — нащупал ногами приставленную к стене доску, соскользнул по ней. Пахло сыростью и землей, а еще застарелой гарью. Валерию стало неуютно. Это всего лишь подвал, успокаивал он себя, просто темный подвал. Когда они в Калинине брали Сеньку Сыча, тот прятался от них