— звери, кем бы они на самом деле ни были, видели его и слышали. Он едва успел подумать, насколько это все тоже странно, но тут вдруг окружающая действительность потонула в яркой зеленой вспышке, следователь ослеп и, казалось, даже оглох от возмущенного писка. Шатаясь, он наощупь выбрался из кабинета, постепенно обрел зрение и увидел, как крысы опрометью бегут прочь. Волков и Вера по-прежнему что-то обсуждали, показывая на кошек и не обращая никакого внимания на Камышева. Тот понял, что ничего сделать не может — да, кошки с крысами его видят, но какой от них толк?

«Остается прежний вариант, — рассудил он. — Идти к детскому дому и искать выход. И по пути обязательно найти Эдика с Лапиным».

Валерий покинул здание, снова не встретив никого по дороге, и это в очередной раз заставило его задуматься. Вера и Волков — они здесь, в этом странном месте, в этой копии Андроповска, или в обычном мире? Но почему тогда он, Камышев, видит их, а они его нет? Если все эти серые с красными глазами мертвецы, а чекисты живые, тогда где все остальные? Где другие обычные люди?

Идя по пустой улице в сторону выезда из города и пытаясь понять логику происходящего, Валерий заметил еще одну вереницу крыс. Они косились на него, но не пытались напасть, даже не шипели и не пищали.

«Стоп… — Камышев почувствовал, что нащупал какую-то нить. Оставалось только ее дернуть и посмотреть, куда она тянется. — Если крысы вывели меня на Волкова с Верой, может, выведут и еще к кому-нибудь? Мысль странная, но тут вообще ничего нормального нет… Значит, стоит хотя бы попробовать».

Он решительно направился вслед за вереницей грызунов, выдерживая на всякий случай почтительное расстояние. Так они и шли странной, даже немного безумной процессией — человек с пистолетом и серые крысы с красными пылающими глазами.

Камышев с каждым пройденным кварталом все сильнее убеждался, что первые ощущения были верными, и это точная копия Андроповска. Те же улицы, те же дома, те же деревья, газоны и клумбы. И только красивый собор, мимо которого они обычно проезжали вместе с Матвеичем на его «шестерке», был покрыт копотью.

Впереди показалось еще одно знакомое место — старое кладбище, на котором ему повстречались синезубый Кошкин и Седова, женщина с красным лицом. Крысы уверенно направлялись туда, и Валерий ощутил смутную тревогу. Синезубый рассказывал, что видел здесь «Волгу», об этом же говорила математичка Евгения Скрыль. А встретить здесь и сейчас загадочную машину-убийцу Камышеву не хотелось. Однако предчувствие подсказывало ему, что именно это вот-вот и произойдет. И не по закону вселенской подлости, а по логике.

Крысы шли прямиком на кладбище, в ту самую арку, где он не так давно общался с Кошкиным и Седовой. Ощущение грядущих неприятностей стало почти невыносимым, и тут вдруг следователь увидел в проеме человеческую фигуру. Женскую. Сначала он решил, будто это кто-то из местных, но глаза незнакомки блеснули зеленым, а потом Камышева позвали по имени.

Белая блузка с черным коротким галстуком, синяя юбка. Черные волнистые волосы — это была Вика, еще более немыслимая здесь, чем капитан Волков с Верой.

— Валера, помоги мне! — крикнула девушка. — Я не могу выйти!

Теперь точно ясно, что это все-таки сон, облегченно подумал Камышев. Вика стоит на самом выходе, но говорит при этом, будто ей не выбраться. А значит, ему все это снится, и теперь надо только проснуться, чтобы кошмар наконец-то закончился.

— Ты же стоишь прямо в арке, — подсказал Вике следователь. — Просто сделай шаг…

— Мне не выйти, — упрямо покачала головой она. — Сломай забор. Хотя бы одну доску.

Валерий с сомнением посмотрел на свою бывшую девушку, но потом кивнул и решительно подошел к ограде. Он даже улыбнулся иронии судьбы — ненадежнее всего держались именно те доски, которые он в реальности, наоборот, прилаживал к забору, чтобы заделать дыру. А теперь ему придется их выломать.

К счастью, ломать — не строить, и забор, треснув, стал напоминать чью-то щербатую челюсть. Вика сказала, что достаточно одной доски, значит, не стоит продолжать заниматься вандализмом, пусть даже во сне. Едва Камышев об этом подумал, мелькнула знакомая зеленая вспышка, крысы отчаянно завопили и бросились наутек, оставив ошалелого следователя вместе с покинувшей, наконец, территорию кладбища Викой.

— И что это было? — спустя томительные полминуты спросил он у девушки. — Как ты здесь очутилась?

— Провалилась сюда вместе с тобой и с твоим другом, — поправив волосы, ответила Вика. — Хотела убедиться, что с вами ничего не случится, а в итоге… Сама попала под удар. Кто бы знал, что местное Зло такое сильное. В общем, нас всех затянуло сюда, только по пути раскидало в разные стороны… Я, например, оказалась здесь. Ирония судьбы — из всего города попасть именно внутрь замкнутого контура кладбища…

В словах девушки было столько странного, что Камышеву просто хотелось засыпать ее вопросами. И как следователю, и просто как человеку. Но тут Вика сделала то, что сбило весь его рабочий настрой. Девушка неожиданно подалась вперед и заключила Камышева в свои объятия.

— Я не выбралась бы отсюда никогда в жизни, если бы не ты. Спасибо тебе, Валера, — прошептала она ему на ухо.

А потом было очень длинное мгновение тишины, когда два человека стоят и словно оценивают, что они чувствуют друг к другу. Любовь? Следователь спросил сам себя и отрицательно покачал головой. Вика, видимо, задумалась о том же самом и тоже лишь пожала плечами. Ни старых, ни новых чувств не было ни у кого. Просто благодарность за спасение и за то, что они теперь не одни — и от этого стало почему-то только легче.

— А теперь скорее бежим, — мягко отстранилась Вика.

— Что здесь происходит? — спросил Камышев. — Я сплю или у меня галлюцинации?

— Ни то, ни другое, Валера, — покачала головой девушка. — Давай за мной, тут даже просто находиться опасно, нужно скорее уходить.

— Постой, — притормозил ее следователь, решив проверить одну собственную догадку. — Вижу, ты знаешь об этом месте больше меня. Чтобы отсюда выбраться, мы ведь должны добраться до детского дома, так?

— Верно, — кивнула Вика. — Выход находится там же, где и вход. За мной!

Она припустила бегом, почти сразу же обернулась, нетерпеливо глядя на Камышева, который медлил.

— Я должен спасти коллегу, — сказал тот, словно сбрасывая наваждение. Сон это или не сон, но попал он сюда не один и возвращаться, значит, будет тоже не один. — Тебя мне помогли найти крысы, думаю, на него мы тоже так выйдем. А