основанная на наблюдениях, никогда полностью не пропадала даже со страниц энциклопедий. Между тем их результаты наиболее полно отражены в письмах, хрониках и разного рода описаниях. На протяжении всего периода нам встречаются не только сведения о различных поразительных природных явлениях, таких как землетрясения и извержения вулканов, но и множество менее примечательных наблюдений. Среди произведений о путешествиях особое место принадлежит трудам Гиральда Камбрийского, чьи «Топография Ирландии», «Описание Уэльса» и «Путешествие по Уэльсу» восходят ко времени после 1188 года. Гиральд доверчив и предвзят, он охотно пишет о внутренней Ирландии, зная о ней лишь понаслышке, и не пренебрегает обращаться к Солину и традиционным аллегорическим толкованиям. Тем не менее он предоставляет из первых рук описания озер, рек, гор и незначительные сведения о климате, а также интересные факты о приливах у берегов Ирландского моря, основанные, вероятно, на рассказах моряков и рыбаков, чьи вполне достоверные сведения читатель часто склонен упускать из виду. Все же география Гиральда очень человечна, даже слишком человечна в глазах современных валлийских и ирландских исследователей, поскольку Гиральд обращается к языку, нравам и обычаям, влиянию климата на темперамент, перечисляет похвальные и порицаемые черты своих соотечественников-валлийцев и даже отмечает сходство между языком валлийских фей и греческим языком Присциана.

В эту эпоху знание географических особенностей регионов зависело от возможности вести наблюдения. В случае Западной Европы XIII века ситуацию можно охарактеризовать так:

Во-первых, неплохо были изучены области, известия о которых приходили и распространялись благодаря активной торговой, дипломатической, церковной, военной и научной деятельности. Можно сказать, что эти области включали в себя большую часть Европы к западу от Эльбы и Венгрии. Они также включали сухопутные маршруты в Константинополь, на побережье Средиземного моря и на Святую землю. Скандинавы, которые славились как великолепные путешественники, знали не только вышеперечисленные области, но и побережье Балтийского моря, юг Норвегии и Швеции, а также Исландию. За пределами известных территорий лежала вторая группа земель, о которых имелось множество весьма достоверной информации, полученной из трех источников: (1) сообщений случайных путешественников; (2) более или менее достоверных слухов; (3) описаний, почерпнутых у классиков. Большая часть Западной Азии и Северной Африки подпадала под эту категорию, а в случае скандинавов к ним присоединялась еще и Гренландия. Дальше лежала третья группа областей, о которых ходили лишь самые туманные слухи, – владения сказочных монстров и легендарных людей. Для одних авторов такой землей была Индия, для других – Россия и северная Скандинавия, для третьих – загадочные острова, скрытые в Западном океане. Наконец, последними шли области, лежавшие за пределами известного мира, о которых люди Средневековья, как они сами могли сказать, ничего не знали[188].

Такое разделение отчасти зависело от нравов. Для неопытного ума все невиданные земли были одинаковы. Неизведанное и чудесное в Средние века шли рука об руку. От описания Гиральдом Западной Ирландии было рукой подать до плаваний святого Брендана и его команды мимо «покрытых брызгами волн Гебридов», рассказ о которых наполнен удивительным сочетанием описаний настоящих айсбергов и фантастических образов из Иезекииля и Апокалипсиса. Здесь одинокая фигура Иуды была извержена из огненного кратера, чтобы «остыть во льдах» Западного океана. С этого момента география надолго сближается с небылицами.

Еще одним этапом в развитии науки XII века было возрождение астрологии. Исследования профессора Торндайка показали, что астрологические верования и практики не исчезли полностью в раннем Средневековье, как об этом часто пишут. Однако сохранилось относительно немного свидетельств их бытования в сравнении с огромным количеством более поздней литературы. Возрожденная в XII веке астрология существовала до тех пор, пока ее окончательно не уничтожила космология Коперника. Однако не следует поспешно открещиваться от этих заблуждений наших предков, поскольку астрология для них была просто прикладной астрономией, если угодно «очеловеченной астрономией». Естественная последовательность смены лета и зимы, дня и ночи, приливов и отливов объяснялась прямым воздействием движения небесных тел. Звездная религия оставалась одним из самых распространенных верований в истории человечества. В то же время она пыталась найти поддержку в учениях Птолемея и, как считалось, Аристотеля, а также целого ряда арабских астрологов. «Звезды с путей своих сражались с Сисарою», – пела дочь Израиля задолго до Птолемея[189]. Следует все же сказать, что арабы вышли далеко за рамки классического учения, представленного в «Четверокнижии» Птолемея, и дополнили натальную астрологию, которая изучала расположение небесных тел в момент рождения человека, более популярной наукой о составлении прогнозов на все случаи жизни. Во второй четверти XII века арабская литература хлынула в Европу настоящим потоком. Разумеется, в глазах многих это стало свидетельством полезности нового учения. Таким образом, латинский мир познакомился не только с «Четверокнижием» Птолемея и «Стословом» (Centiloquium) псевдо-Птолемея, но также и с «Большим введением в астрологию» Альбумазара, «Суждениями» аль-Кинди и Машаллаха, «О приговорах звезд» Заэля, так называемой «Книгой Аристотеля, собранной из 255 книг индийцев», сочинениями Гермеса и Тота, книгами о знамениях и дождях, а также с более специальными трактатами о гадании по погоде, воде, костям и прочим видам предсказаний. К 1228 году Михаил Скот обобщил эту литературу в «новой астрологии», отраженной в его «Введении» (Liber introductorius), «Книге о частностях» (Liber particularis) и «Физиогномике». В Италии профессиональные астрологи имели свои постоянные помещения для работы и консультаций. Один из них даже оставил нам часть своих ежедневных записей. В университетах были свои профессора астрологии, а короли и принцы консультировались с ними как в государственных делах, так и в незначительных личных вопросах, таких как кровопускание и супружеские отношения. Гвидо да Монтефельтро держал на службе одного из самых выдающихся и успешных средневековых астрологов – Гвидо Бонатти, который, как говорили, находясь на колокольне, отдавал сигналы войску своего господина с точностью пожарной сигнализации: первый удар колокола – к оружию; второй – к лошадям; третий – в бой. Бонатти также служил среди многочисленных астрологов Эццелино да Романо, наряду с магистром Салионом, каноником Падуи, Рипрандино из Вероны и «длиннобородым сарацином по имени Павел, который был родом из города Балдаха[190], что далеко на Востоке, и благодаря своему происхождению, внешнему виду и поведению стал называться вторым Валаамом». Говорили, что Фридрих II ценил таланты Бонатти, а также постоянно обращался за советами к своим придворным астрологам – Михаилу Скоту и Феодору Антиохийскому. После сокрушительного поражения при Парме его враги ликовали, уничтожив отряды астрологов и магов, которые окружали этого приверженца Вельзевула и прочих демонов.

Алхимия, изначально «священное и божественное искусство создания золота и серебра», стала, пожалуй, самым темным этапом в истории средневековой науки. Трудность