– В любом случае недобдеть хуже, чем перебдеть.

Группа продолжила движение, но что там впереди – зеркальная граница с ребристой поверхностью, – удалось увидеть только в самый последний момент. Разглядеть происходящее за ней возможным не представлялось.

– Держитесь ко мне поближе, что ли, – сказал Дух.

– Я ничего не слышу, – посетовал Денис.

– Это как раз неудивительно, – заметил Ворон. – Не факт, что мы окажемся близко друг к другу, но предпочтительнее, если вы оба все же будете держаться вместе, а со мной и так все обойдется.

Переход на мгновение ослепил и оглушил его, а потом нечто огромное и очень сильное сбило с ног и потащило по земле. Ворон ударил это нечто прикладом, спустил курок, а затем его перекувыркнуло и впечатало носом в темно-серый мех, лишив возможности нормально дышать.

– Тьфу, гадость, – прошипел он, отворачиваясь и пытаясь сбросить с себя мертвую тушу. Крыс весил центнер, если не больше. Сдвинуть его Ворон не мог, не говоря о том, чтобы приподнять. Выбираться пришлось ползком, извиваясь змеем и стараясь не думать о других тварях.

Он все же встал и даже успел оглядеться.

Выкинуло их почти на пересечении Профсоюзной и улицы Академика Капицы. Справа возвышался присмиревший лес, и вот из него-то и лезли твари: серые и черные, откормленные и явно отлично чувствующие себя в Зоне. Аномалия исчезла и даже сканером теперь не распознавалась, словно и не существовала больше или работала только в одном направлении.

– Хоть по поводу дезертиров волноваться не придется, – вздохнул Ворон.

Люди разбились на группы по пять-десять человек и, стоя спиной к спине, отбивались от атаковавших их крыс. Насколько такая тактика оказалось выигрышной, судить пока было рано, но несколько тварей истекали темно-бордовой жижей на асфальте (наверное, именно так выглядела их кровь).

Ворон пристрелил еще одного мутанта, сунувшегося было по его душу. Он оказался прав: аномалия выкидывала их хаотично. Где оказались Дух и Дэн, он не знал, но надеялся, что недалеко и вместе: вдруг слова, произнесенные в Москве, все же обладают силой?

Прогремел первый взрыв, раздался пронзительный писк, перешедший в скулеж. Крысы прорвали оборону одной из групп, и последний оставшийся в ней боец активировал гранату. То ли нервы у него сдали, то ли был ранен и понимал, что не выберется, а умирать в пасти, полной острых зубов, не хотелось. Части тел раскидало на расстоянии в пять метров. Рядом с оторванной кистью руки лежал обрубок голого хвоста и дергался, словно жирный дождевой червь-переросток.

Одна из крыс ползла, таща за собой недвижимые задние лапы, скуля и чуть ли не по-человечески плача. Тварь ничем не угрожала именно ему, да и никому больше, но просто стоять и смотреть на подобное не получалось. Ворон вскинул автомат и выстрелил. Крыса дернулась и застыла, но в померкших глазах промелькнула благодарность. Черт его знает, как удалось ее разглядеть, но ошибиться Ворон не мог.

А потом на него насели уже всерьез. Пришлось отстреливаться и вертеться волчком, ведь спину прикрывать было некому. Однако даже при том, что он израсходовал почти весь боезапас, а пот лил с него градом, Ворона не покидало чувство фальши, постановки боя, словно твари щадили его и не хотели убивать, хоть и нападали. Зато гибли сами.

– Да черт вас дери, насколько же вы разумны?! – выкрикнул Ворон, когда прорвавшаяся к нему крыса цапнула воздух в непосредственной близости от его плеча и рухнула на асфальт, пронзенная последними пулями. Промахнуться с такого расстояния тварь не могла.

Едва слышный свист вплыл в уши, заставив ныть виски. В желудке поселился холод. Ворон затаил дыхание, переживая не самые замечательные ощущения, и подумал, что откусить ему голову сейчас ничего не стоило. Однако крысы отступили. Некоторое время они постояли, пожирая его взглядами, а затем бросились врассыпную, чтобы тотчас присоединиться к другим атакующим.

Значит, оставили в покое только его. Просто ли так? Ворон завертел головой и почти сразу же наткнулся на знакомую уже фигуру в темной рясе с лицом, скрытым капюшоном. Только острый птичий нос венецианской маски выступал из темноты.

– Бьюсь об заклад, ты посчитал оригинальным столь дешевый символизм: крысы борцы с чумой, – заметил Ворон. Голос его не подвел, впрочем, не так уж и далеко находился Шрам, чтобы пришлось кричать. – Чего ж ты упертый-то такой, а?

– Зато ты – нет. – Говорить бывший спец все же не разучился, хотя Ворон всякого ожидал. – Деградировал окончательно и сошелся с самим дьяволом!

– Ты о себе? – хмыкнул Ворон.

– О тебе!

– Жаль. Как правило, где есть место для самокритики, там обитают совесть и здравый смысл. Я как-то раз уже говорил, – Ворон стер со лба пот вперемешку с багровой кровью и алой – своей, – я вне твоей системы координат.

– Каких координат?! – тотчас заорал Шрам. – Бог и Антихрист для тебя координаты?

– А чем они плохи для этого? – Не то чтобы ему хотелось смеяться, но Ворон улыбнулся, как мог шире. – Все та же двухполярная система мира, будь она проклята, – черное и белое. И плевать на все слова о монотеизме.

– Дрянь.

Ворон пожал плечами.

– Что, даже не ответишь? – спросил Шрам.

– Смысл? Любой упрек в ответ поставит меня на одну ступень с мразью, убивающей в угоду собственным фанабериям. Причем ладно бы самостоятельно, так еще и используя для этого неразумных мутантов.

– А вот здесь ты сильно ошибаешься, – с триумфом в голосе заявил Шрам и продемонстрировал нечто мелкое. Ворон с десяти шагов так и не смог разглядеть, хотя и всматривался. – Тот, кто вывел этих тварей, готовил их в услужение человеку. Я всего лишь понял, как ими управлять во благо.

– Благо?.. – Гнев все же зашевелился где-то под сердцем. Перед глазами встал аэропорт и забрызганные алым стекла сторожки. Тот мальчишка точно не был ни в чем виноват. Он и ходил в Зону всего раз. – Убивать каждого, хоть раз вошедшего в Периметр?

– Приветствующий дьявола да будет наказан.

– Тогда сделай себе харакири, мразь! – Вопреки собственным же словам Ворон вскинул пистолет и выстрелил. Четырежды. Четырежды же и промазал. На этом патроны закончились.

– Вот видишь, – рассмеялся Шрам, снимая с шеи шнурок с округлым кулоном размером с пятирублевую монетку, откинул в сторону и оказался на три шага левее. – Само Небо хранит меня!

Ворон тихо выругался.

– Не небо, а «грим», принадлежащий Зоне, как и все вокруг.

Ему не нужно было вглядываться, чтобы распознать артефакт. «Грим» заставлял видеть человека, носящего его при себе, не там, где он находился на самом деле. Представлял он собой округлый предмет размером с пятирублевую монету, напоминающий изумрудный глазок, впаянный в кусок кварца. Глазок имел синюшное веко, открывающееся и закрывающееся с периодичностью раз в несколько секунд.