веревки? И, Боже мой, скажи мне, что у нас есть какой-нибудь кляп, потому что я не думаю, что она пойдет тихо.

У Каллума отвисла челюсть. Было приятно знать, что он может удивить брата.

— Что, черт возьми, ты говоришь?

— Я говорю, что я гражданин Безакистана и у меня есть права в этой стране. Мы не поедем в Даллас на четвереньках. Мы не собираемся просить. Тори решила спрятаться в Безакистане, и я собираюсь заявить о своих правах. Братья, мы собираемся украсть нашу невесту.

***

Тори смотрела на сады и думала, не летят ли трое братьев обратно в Лондон.

Ее сердце сжалось от этой мысли. Она больше никогда их не увидит. Никогда не прикоснется или обнимет их и даже не поговорит с ними. Их беседы всегда были лучшей частью ее дня. Ей нравилось работать в «Тарстон-Хьюз». Динамичная среда означала, что всегда что-то происходило, и ей нравилось иметь дело с британской прессой.

За исключением тех случаев, когда пресса преследовала ее. Она смотрела в ночь и пыталась убедить себя, что поступила правильно. Она терпеть не могла быть в центре внимания. Она не могла справиться с их громкими жизнями. Была цена, которая пришла вместе с деньгами и славой. Она не возражала против денег, но она ненавидела славу. Она хотела спокойной жизни. Они не могли ей этого дать.

И она не могла дать им то, что они заслужили. Она не могла отдать им целое сердце, потому что слишком боялась.

— Как ты? — спросила Пайпер и вышла на балкон.

По крайней мере, сестра все еще разговаривала с ней. Она была совершенно уверена, что Талиб — нет. Когда она попросила его отправить братьев Тарстон-Хьюз домой, он разочаровался в ней и заставил рассказать ему, что произошло на самом деле. Она плакала, пока он не сдался, но она могла сказать, что он был глубоко разочарован в ней.

— Я в порядке. Готова отправиться домой. — Ее сумки были упакованы. Она уезжала в Техас утром, всего через несколько часов после того, как лучшие мужчины, которые когда-либо встречались с ней, уедут из страны. Она задавалась вопросом, ненавидят ли они ее сейчас.

— Действительно ли это дом? Меня там нет. У тебя нет друзей в Далласе, верно? Почему это дом? — Пайпер, казалось, чувствовала потребность задать ей трудные вопросы сегодня.

Но сестра права. Даллас не был домом. Тори даже не знала был ли он у нее. Дом там, где живут люди, которых ты любишь.

Боже, домом была Англия, и она не вернется туда.

— Я сделаю его своим домом.

Слезы наполнили глаза, но, если бы она показала Пайпер хотя бы один признак сожаления, ее мудрая сестра осталась бы рядом с ней.

— Расскажи почему ты отказалась от них. И я клянусь, что закричу, если ты скажешь мне, что они не значили для тебя ничего, кроме секса, и ты забыла их.

По крайней мере, она могла ответить на этот вопрос.

— Это не сработает. Было хорошо для одной ночи, но это не может работать в долгосрочной перспективе.

— Почему нет? Со мной работает.

Тори вздохнула.

— Здесь это норма. Закон. Но не в Лондоне.

— Ты даже не пыталась, чтобы все получилось, — заметила Пайпер.

Она сжала руки в кулаки.

— Мне не нужно пытаться. Я наблюдала за этими мужчинами в течение последних шести месяцев. Они не могут делиться, не в долгосрочной перспективе. Они слишком часто спорят. Прошлая ночь была моментом вне времени. Это было здорово… но это не было реальностью. Я знаю, ты думаешь, что я совершаю ошибку, но я считаю, что каждый идет своей дорогой — это правильно. В Лондоне не как здесь. Ты видела, как пресса растерзала меня за то, что я упала с лестницы. Представляешь, что они сделают, если мы действительно поженимся?

— В каждом браке есть свои проблемы. Тебе никогда не придется беспокоиться о деньгах. И не сбрасывай со счетов красоту этого. Все твои потребности будут удовлетворены. Есть ли компромисс для этого? Да. — Ее сестра прислонилась к перилам. — Но я думаю, что у тебя искаженное представление о мире. Я немного в шоке, что не замечала этого. Ты очень хорошо умеешь скрывать.

— У меня реалистичный взгляд на мир, Пайпер. Я живу в нем. Ты укрыта от него. — Она жила во дворце в окружении стражи и любящих мужей.

Губы Пайпер изогнулись.

— Я? Ты знаешь, что я сделала две недели назад?

— Уверена, это было потрясающе.

— Я был на границе. К нам прибывают беженцы с Ближнего Востока, и мы должны придумать, как их разместить и накормить, потому что мы не можем их прогнать.

Граница была опасна. Хотя у Безакистана была некоторая защита от боевых действий, происходящих по всему Ближнему Востоку, он все еще был опасен для всех, не говоря уже о королевских особах.

— Тал знал? Он бы никогда не позволил тебе поехать туда. Поэтому прессы не было?

— Прессы не было, потому что это не была фотосессия, — твердо заявила ее сестра. — Это была миссия по сбору разведданных. Я не могу знать, что им нужно, если не поговорю с ними сама, и они не могут знать, что мы с шейхом заботимся, если мы не войдем, взявшись за руки, и не покажем им. Талиб понимает, что я не буду подставным лицом, которое только позирует, красиво выглядит и время от времени рожает. Он, Рейф и Кейд выбрали меня, и они не могут меня изменить. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь моему народу.

— Пайпер, тебя могли убить. — Мысль вызвала слезы в ее глазах.

Пайпер стерла их нежным движением пальцев.

— Приятно знать, что тебе не все равно, но я возвращаюсь через несколько дней. Я помогаю строить временные убежища. Я не оставлю этих беженцев мясникам этого мира и не отвергну их, потому что они родились не здесь. Они столько пережили. Мне кажется, я больше боюсь, когда уходят мои мужья, чем за себя.

— Да, потому что ты была бы опустошена, если бы что-то случилось. — И все же ее зятья не стали бы прятаться и защищаться. Это шло вразрез с тем, кем они были как люди. Тори хотела попросить сестру не возвращаться, но знала, что это не сработает. Пайпер была тем, кем она была. Если она верила в дело, она не отступала, особенно если она кому-то была нужна.

Внезапно жизнь Тори показалась немного поверхностной. Она помогала красивым людям делать красивые вещи и