– И все же, стоит признать, что не очень часто, – Николь подошла к другу, стоящему около самой двери, и легко коснулась спутанных вихров.

– Ника!

Костик сгреб девушку в охапку и впился в ее губы. Поцелуй был злой и болезненный. Совсем не похожий на то обмусоливание, что он практиковал раньше, и на те умопомрачительные, уносящие за грань поцелуи, которыми одаривал Макс, или на поцелуй-издевательство Револа, во время которого Николь повредила тому основной позвоночный поток. Но с Коськой она никогда не сотворит подобного. Она просто подождет.

Не чувствуя ни отклика, ни сопротивления, он прервал поцелуй и отвернулся, уткнувшись лбом в дверь. Послышался скрип зубов, потом глубокий вздох.

– Ника, ты опять победила, Ника. Я сдаюсь. Делай со мной, что хочешь, – голос мужчины, который это говорил, был тоскливым и безжизненным, совсем не коськиным.

– Поздно уже, нужно ложиться спать, завтра будет новый день. Давай верить, что он будет лучше, чем все дни до этого, – и Николь отвела Костика в комнату к Максу на освободившуюся Сашину кровать.

***

Оптимистичным словам не суждено было сбыться. Задолго до рассвета Николь разбудил Макс и позвал к себе в комнату.

– Началось, – коротко сказал он.

Ее рыжий друг лежал на одной из кроватей и мелко дрожал. На него были свалены не только все одеяла и покрывала, имеющиеся в комнате, но даже верхняя одежда обоих парней. Николь сбросила это все и принялась осматривать больного. Еще вчера она заметила, что все его магические потоки увеличены, некоторые сращены и даже выступают за пределы тела. Сегодня они хаотично пульсировали. Иногда, при особенно сильных изменениях Костик сдержанно стонал.

В случаях с детьми Николь уменьшала толщину и яркость магических потоков, доводя их до стандартного, если так можно выразиться, состояния. Но что же можно сделать здесь?

– Макс, – она испуганно глянула на мужчину, – я не знаю, что делать! Он перенасыщен магией!

Макс кивнул, отыскал свой телефон, со злой безнадежностью глянул на значок отсутствия связи на экране и вышел.

– Костик, Костенька, я здесь, с тобой, – Николь положила руку на влажный лоб. – Ты не думай, я тебя не брошу. И Макс нас не бросит. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Ника, выйди, не смотри на меня такого, – надо же, еще и стесняться находит силы! – Оставь меня. Я сам. Я сейчас, сейчас! – и Костик отвернулся к стене, неловко попытавшись опять натянуть на себя одеяла.

– Глупыш, какой же ты глупыш, – и Николь принялась гладить его по спине, одновременно пытаясь успокоить те магические потоки, которые, не вмещаясь в теле, стремились покинуть его.

Убрать излишки, стряхнуть их с пальцев в дальний угол и опять провести ладонью по позвоночнику сверху вниз. Постепенно стихли стоны и скрежет зубов. Дыхание стало выравниваться.

Они вздрогнули оба, когда открылась дверь и вошел Макс, но Николь и тогда не перестала гладить веснушчатую спину.

– Я звонил целителю Геращенко, – сообщил он.

– И что?

– Что-что, ругался, – Макс пожал плечами. – У него пятый час утра.

– А потом? Что дядя Петя сказал потом?

– А потом он сказал, что прежде со случаями магического перенасыщения не сталкивался, и предложил заблокировать все магические потоки. Тогда мучения сразу прекратятся. Сказал, что ты знаешь, как это можно сделать.

– Нет! – Николь и Костик ответили одновременно.

– Нет? В таком случае он просил перезвонить. Сказал, что ему это интересно, – ответил Макс и опять вышел.

– Дядя Петя такой – прямолинейный и честный, говорит, что думает, – пояснила Николь. – Но он также и добрый. Он нам поможет, я знаю!

– Нам, ты сказала «нам». Как будто есть эти самые мы, – грустно усмехнулся Костик.

– Коськ, да, «мы» есть. Пусть не так, как виделось тебе, но мне так хочется сохранить нашу дружбу. Ты – самое лучшее, что было у меня долгое время. Я не хочу все это забывать и перечеркивать.

– Да, конечно, – под действием целительных поглаживаний он стал успокаиваться и, в конце концов, заснул.

***

Завтрак и обед им принесли прямо в комнату. Костик просыпался, молча терпел ломку, пока хватало сил, но заканчивалось тем, что его начинало трясти и Николь опять гладила его обнаженную спину под холодным безэмоциональным взглядом Макса.

После обеда прибыл доктор Геращенко.

– Кхе-кхе, девочка, опять нашла интересный случай? – он поздоровался за руку с бывшим пациентом и отодвинул свою ученицу в сторону. – Что делала с подопытным?

– Дядя Петя! – укоризненно проговорила Николь. – Это не подопытный, это Костя!

– А-а, Костя! Ну тогда другое дело, – кивнул вредный старик. – Так что ты делала с Костей? – с ехидцей переспросил он.

Можно было бы уже запомнить: с подполковником Геращенко проще согласиться сразу, иначе вывернет так, что станет только хуже.

– Как видите, имеет место магическое перенасыщение, последовавшее вследствие долгого пребывания около Источника. Я убирала те потоки, которые выходил за пределы тела.

– Тэк-тэк-тэк, однако! – доктор бегал сухими узловатыми пальцами по телу пациента, нажимал, пощипывал, кивал каким-то своим мыслям и укоризненно хмыкал. Потом удовлетворенно, словно все уже было позади, сообщил: – Всегда знал, что ты умница и целительница от бога. Да и умеешь заинтересовать старика! Случай интересный, беремся! Давайте собирайтесь, внизу ждет машина, а там – в вертолет и на базу.

Надобность в покупке магических потоков у Либерстэна отпала, и вертолет доставил их в госпиталь Службы, в котором доктор Геращенко чувствовал себя полноценным хозяином. Как потом выяснилось, он проработал здесь долгое время, начав с должности простого врача-ассистента, и закончив постом главного врача. Впрочем, и сейчас являлся бессменным консультантом, вызывая уважение и почтение, а зачастую и благоговейный ужас у всего персонала.

К их приезду одноместная палата для Костика была уже готова.

Потом были изнурительные сутки с душераздирающими криками и даже проклятиями в адрес доктора Геращенко, его госпиталя, Либерстэна, Источника и всей магии в целом. И только Николь могла усмирить разбушевавшегося пациента. Она клала руку ему на лоб или на спину, шептала, что все будет хорошо, и Костик постепенно успокаивался.

В конце концов, дядя Петя показал свой несносный характер, накричал на них обоих и почти силой выпроводил Николь из палаты. Благо, идти было совсем недалеко, доктор как будто все предвидел и приказал подготовить комнату для нее совсем рядом.

Как же она устала.

– Алло, Макс? Как ты? Я хочу сказать, что очень, очень тебя люблю, – это все, на что хватило ее сил, и Николь устало прикрыла глаза.