– Ну что же поделать, Корн! – произнесла она вслух. – Я понимаю, что ее не спасти… Но все равно попытаюсь!

Верта опустилась в кресло-качалку, посадила себе на колени куклу, прижала к груди погремушку.

– Вообще-то мне самой страшно! – продолжила она диалог с невидимым собеседником. – Ты уж прости… Если не вернусь…

И поскорее, опасаясь передумать, сплела сложную формулу заклинания. Она сможет переместиться в тело Эмбер на несколько минут, едва ли больше. Главное, попасть как можно ближе к тому моменту, когда начнется пожар. Вертрана ощущала теплый металл погремушки, пытаясь представить вещичку в руках маленькой девочки. Представить себя этой девочкой.

Скрипнула дверь. Да кого принесла нелегкая, не дадут сосредоточиться! Вертрана возмущенно открыла глаза.

– Шейла? – спросила она.

Вернее, собиралась спросить, потому что неожиданно для себя вместо привычной человеческой речи издала какой-то цыплячий писк. Погремушка вырвалась из руки, запрыгала по полу. От неожиданности Вертрана ахнула… Вернее, разразилась тоненьким плачем.

– Тихо, тихо, котеночек мой!

В комнату зашла незнакомая девушка в одежде прислуги, она несла чашечку с кашей. Поставила на столик и подхватила Вертрану на руки. Покачала, утешая. Поправила чепчик, поцеловала в щеку.

– Ну-ну, стоило мне выйти на две минутки, как ты уже в слезы! А вот если я папе твоему расскажу, что его драгоценная птичка такая плакса!

«Я уже здесь! В теле Эмбер!»

Все случилось так быстро, что первые секунды Верта пребывала в шоковом состоянии. Мало того что она оказалась беспомощной и бессловесной крошкой, так еще и в душу хлынули воспоминания самой Эмбер – коротенькие и расплывчатые. Тени на потолке… Теплая шаль, в которую ее заворачивают на ночь… Кто-то качает кроватку и поет колыбельную… Но больше всего Эмбер радуется, когда появляется «сильные руки и громкий голос». Он подбрасывает вверх. Он щекочет щечки колючками. Смеется и рассказывает Эмбер что-то хорошее. Она пока не понимает, что именно, но затихает, прислушиваясь. Он говорит «доченька», а еще «радость моя», а еще «мой солнечный лучик». Это все она – Эмбер. «Громкий голос» любит ее. А она любит «громкий голос».

Вертрана еле-еле выпуталась из воспоминаний малышки, снова становясь собой. Ей сделалось невыносимо грустно. Даже страшно представить, что пережил Конор, оставшись без своего «солнечного лучика». Теперь Верта и сама станет скучать без Эмбер.

Думать ясно никак не получалось. Длинные мысли не умещались в маленькой головке. Верта пристально разглядывала младенческие ручки, надеясь не пропустить момента, когда вырвется магическое пламя.

– Ой, что там? Пальчики? Какие у нас пальчики! Пухленькие и хорошенькие! – приговаривала няня, подбрасывая Эмбер на коленях. – Скоро Эми подрастет, скоро ножками пойдет! Ну что, давай кушать кашку?

Верта не успела опомниться, как в рот набилась вязкая, густая, несладкая каша. Она с трудом протолкнула ее в горло и, когда няня набрала следующую ложку, начала активно крутить головой.

– Ну-ну, не капризничай! – пожурила няня.

Подобрала погремушку, потрясла ею над ухом Верты. Та вздрогнула от неожиданности, а няня, воспользовавшись моментом, впихнула новую порцию каши.

«Какой ужас! – думала Вертрана, наполненная кашей уже под завязку. – Никогда! Никогда не буду пичкать своих детей!»

Дверь в детскую приоткрылась, и Верта обрадовалась неожиданному избавлению. «Больше никогда не буду есть кашу!» – сумрачно подумала она, отплевываясь.

Лишь потом заметила, что няня напряженно застыла, прижав ее к груди.

– Кто вы? – спросила она у незнакомца, появившегося на пороге.

У мужчины оказалось молодое симпатичное лицо, густые каштановые волосы. Он был статен и широкоплеч. И все же было в его облике что-то неправильное. Вертрана никак не могла уловить, что именно. На вопрос няни он широко улыбнулся.

– Я друг хозяина дома, не пугайся. Зашел познакомиться с этой юной леди. – Он поклонился Эмбер и шутя поцеловал ее крошечную ручку. – Конор подойдет позже.

– Друг? – В голосе няни слышалось подозрение, она отодвинулась от гостя и переместила Эмбер на другой бок, подальше от него. – Я раньше вас не встречала.

– Я был далеко. На войне. А теперь заехал повидаться.

Вежливые ответы мужчины рассеяли недоверие няни.

– Вы и в главном сражении участвовали? – спросила она, в глазах мелькнуло восхищение.

– В битве у Звенящей реки? Да, знатная была заварушка!

Теперь молодая женщина смотрела на незнакомца как на героя. Даже позволила ему потрепать Эмбер по головке.

Вертрана была настолько ошарашена происходящим, что порадовалась тому, что находится в теле несмышленыша, иначе ее выпученные глаза и полуоткрытый рот точно привлекли бы ненужное внимание.

– Какая ты красавица, Эми, – сказал гость, наклонившись и заглядывая в глаза девочки. – Вылитая Лиса.

– Ее мама, бедняжка, умерла…

– Я знаю! – резко оборвал мужчина, но тут же смягчился, в его голосе появилась неподдельная грусть. – Знаю, знаю…

Он задумчиво сжал в ладони маленькие пальчики.

– Разрешишь мне подержать малышку?

– Не знаю, Эми сегодня такая капризная.

– Меня она вроде бы не боится.

Вертрана изо всех сил постаралась заплакать, скривила мордочку, но нарочно это сделать не получилось. Незнакомец подхватил ее на руки, его лицо оказалось совсем рядом. Верта вдруг поняла, что с ним не так: черты лица были маской, искусно сплетенным заклинанием. А под ним… Нет, никак не получалось рассмотреть. Только глаза были настоящими, и Вертрана угодила в водоворот чувств: сомнение, злость, нежность, грусть – все отразилось во взгляде. А потом взгляд сделался спокойным, точно мужчина принял решение.

– Он тебя не заслужил…

– Что? Что вы говорите?

Гость не ответил, молча отправился к двери с Эмбер на руках.

– Стойте! Стойте!

Няня вцепилась в руку, попыталась отнять малышку.

– Я буду кричать! Я позову хозяина!

И поняв, что пустые угрозы не подействуют, набрала в грудь побольше воздуха, вот только крикнуть не успела – упала навзничь, отброшенная магической волной. Вертрана узнала заклинание. Няня уже не поднимется, у нее разорваны легкие…

– Проклятие! – прорычал мужчина. – Идиотка! Лезет под руку!

И тут же ласково погладил по спинке всхлипывающую Эми.

– Тихо, тихо, крошка. Сейчас мы уйдем…

Он прижал к себе девочку одной рукой, а другую направил ладонью вверх. Вены вздулись, казалось, что под кожей течет расплавленное пламя. Достигнув кончиков пальцев, оно сначала полилось густыми каплями, а потом заструилось волной. Мгновенно охватило шторы, балдахин над кроваткой, тканевые обои. Детская вспыхнула, будто была сделана из сухой соломы.